«Идеальная мать? Спасибо, таких не бывает». Личный опыт известного блогера

Дети — гарантия счастья. Особенно когда маленькие и много спят. Посмотришь новости по телевизору или на себя в зеркале, расстроишься, а потом глянешь на детку, и уже полегчало. Щечки пухленькие, ручки мяконькие, ножки в перетяжечках. А потом все меняется.

Чем меньше пухлости, тем больше вредности. На прогулку не вывести, обратно не завести. Овощами не накормить, голову без диких криков не помыть. Колготки не те, мультики не те, день рожденья только раз в году. А главное, совершенно невозможно выспаться! Кнуты и пряники не помогают, сколько ни пробуй. Счастья как-то немного.

Понятия не имею, как с ними управляться. Вот знала бы, спали бы как убитые. Ели бы все подряд, не болели, не дрались и слушались маму. Наверняка есть способ, с помощью которого можно этого добиться. Что там говорят популярные системы воспитания?

Возьмем, допустим, мою приятельницу Олю. Вы знаете, да, что французские дети не плюются едой? Вот у нее тоже не заплюешь. Но сначала все было, как обычно. Родился мальчик. Потом тоже мальчик. И они оба старательно портили маме жизнь, потому что плохо спали по ночам, а днем игнорировали тщательно протертый кабачок. И тогда Оля прочитала книгу о воспитании во Франции. А там написано, что если ребенок занял место на троне, то пора его оттуда свергнуть. У родителей должно быть личное время, свободная от детей кровать и право наслаждаться бокалом вина вместо конкурса «накорми ребенка».

Одновременно она похудела, похорошела и в свободное от воспитания время стала бегать на свидания с мужем. От таких успехов у кого угодно заведется зависть. Купила я эту самую книгу и начала эксперимент.

Моей мечтой было отучить одного ребенка засыпать на руках, а другого — прибегать по ночам в спальню. Учитывая тонкости французского младенческого сна, важные моменты были давно упущены. По большому счету, оставался только принцип, который в русской адаптации звучит так: «дать проораться». Дети должны рано или поздно понять, что мама и папа ушли в свою спальню иметь личное время и вернутся только утром. Поорут и перестанут. Дети, в смысле.

На очереди было перевоспитание еще одной девочки. Но изоляция от родителей ей не подошла категорически. Звуки ее бунта будили старшего брата, а младшая сестра к тому времени оправилась от стресса, перестала засыпать в кроватке и присоединилась к забастовке. Кормить их по расписанию, с большими перерывами, чтобы сметали со стола даже брокколи, у меня с дергающимся глазом тоже не получилось. Я объявила эксперимент законченным и примкнула к оппозиционному лагерю, надеясь найти истину там.

Подруга Марина еще до родов объявила себя естественным родителем. Эти мамы носят ребенка в слинге, кормят по требованию лет до семи и спят все вместе в одной большой кровати. Ребенка и мать связывают невидимые узы, особая привязанность, которая обеспечивает малышу выживание, а матери — желание заботиться. Отдаление от матери и страх ее потерять делают малыша тревожным.

Малышка росла спокойной, рано начала говорить, ходить и сидеть в позе лотоса. Поражала выносливостью и хорошим аппетитом... В общем, я решила тоже стать естественной матерью.

Правда, моя дочь в слинге сидеть не желала. Близость к матери ее нервировала, ей больше нравилось находиться в свободном ползании. Старшая же дочь была счастлива вернуться в лоно всеобщей кровати. Хорошо, что на сына-подростка воспитательные меры уже не распространялись. Теперь младшие дети всегда спали рядом со мной, я регулярно получала в глаз чьей-то коленкой, лежала на мокром, слушала почесывания и покашливания, а про собственный сон пришлось забыть вообще.

Наверное, меня саму мало носили в слинге, но я оказалась не готова находиться в постоянном контакте с детьми. Тем более, что цель легкой жизни вовсе не была достигнута. Поэтому я с удвоенным рвением взялась за изучение очередной педсистемы.

К счастью, я еще успевала до трехлетия. Один японский инженер сказал, что после трех воспитывать уже поздно. Мозг развивать надо именно сейчас, каждый день вкладывая и вкладывая полезную информацию, даже если ребенок ведет себя так, будто ничего не понимает. Адепты раннего развития ухватились за книжку инженера фанатично.

Моя подруга Ксения водила двухлетнего сына по музеям, галереям и кружкам народного пения, занималась с ним по кубикам и табличкам, кормила под Шнитке, купала под Стравинского и с азартом говорила про воспитание талантливой личности.

На экскурсиях они виртуозно рвали мои бусы, в музее падали на пол и требовали мороженого, а дома, стоило мне отвлечься, били друг друга по голове сказками народов Севера. С большим трудом я дождалась их трехлетия, чтобы с чистой совестью разрешить себе больше ничего не делать.

Можете обвинять меня в лени, но с недавних пор я уверена: не стоит искать идеального решения в чужом опыте. Нет никакой кнопки, которая управляла бы детьми по нашему желанию. От них можно закрыться в спальне или, наоборот, привязать к себе, но ожидания могут не оправдаться. Может, дело в темпераменте отдельно взятых детей? Или в том, что никто, кроме меня, не знает, что нужно моей конкретной семье?

Мне кажется, что примерно с этих мыслей я начала получать удовольствие от родительства. А вы?

Мы спросили у четырех мам и одного психолога, какие педагогические идеи им нравятся, как они воспитывают своих детей и испытывают ли чувство вины за свое родительское несовершенство.

Вера Полозкова, поэт

Вера Полозкова, поэт

У меня есть друг, психотерапевт, он в одиночку воспитывает троих сыновей — первоклассника и двух близнецов-четырехлеток. У него обширная практика, он летает с мастер-классами по всей России, а еще преподает цигун, медитирует, путешествует, собирает камни и вот сейчас придумывает со мной совместную книгу. Детский психолог, с которым он консультировался, когда пытался освоиться в новом ошеломительном статусе многодетного отца-одиночки, сообщила ему горькую мудрость.

Примеров родителей, которые «всю жизнь положили» на детей, а к их тридцати потеряли их и обратили во врагов, выбивая из них послушание и «благодарность», вокруг меня такое количество, что с моим сыном все происходит без долгого поиска ролевых моделей. Я с ним и для него всюду, где могу, но помимо материнства у меня огромная жизнь и ремесло, и это неприкосновенно. Мне кажется, это честно и это залог взаимного уважения.

Иронических метаний автора статьи я не разделяю, как и вообще жалоб на то, что с детьми тяжело: они плохо спят, капризничают и не слушаются (тяжело — это когда родители в муках уходят, ближайшие друзья предают и человек, которого ты любишь, к тебе испытывает брезгливое равнодушие; а дети — это благословение и счастье со всеми пятками в глаза и шпинатной пастой по всей квартире).

А книгу люблю одну — Юлии Борисовны Гиппенрейтер — «Самая важная книга для родителей».

В ней тысячу раз по-разному говорится одно и то же: ваш ребенок человек, у него есть душа, он не собственность вам, не мебель, не игрушка, не собачка. Он не вы и не должен быть вами. Он родился, потому что здесь у него своя миссия и судьба, и вы можете только создавать и создавать благоприятную среду для их реализации. Большего мне не нужно.

Ирина Муромцева, телеведущая

Ирина Муромцева, телеведущая

Мою тактику, наверное, можно назвать демократичной. Я буду долго объяснять, настойчиво просить, стимулировать чем-то приятным и наказывать неполучением этого приятного. Но бить, оскорблять, объявлять бойкот не смогу. И не только потому, что считаю не эффективным, но и разрушающим доверие ребенка. Мой путь долгий, требующий огромного терпения, зато и преимущества у него налицо. Мне важно сохранить близкие отношения с детьми.

Из психологов мне очень близки Юлия Гиппенрейтер и Людмила Петрановская. Их книги, любые, я рекомендую всем родителям держать дома под рукой. И время от времени перечитывать. Дети растут. Из головы может что-то выветриться. А так — раз, захотел повоспитывать ребенка, взял паузу, заглянул в книжечку, и — опа — ошибка не совершена.

Да, бывают ситуации, когда эмоции, усталость, книги умные не под рукой, всякое может произойти. Корить себя не стоит, если это, конечно, не вопиющий случай родительской глупости. Все поправимо. Даже в самой безнадежной ситуации. Всегда можно поговорить с ребенком, объяснить, что чувствовала в этот момент, донести свои переживания, возможно, извиниться, если ситуация того требует. И не повторять своих ошибок.

Надежда Бабкина, певица

Надежда Бабкина, певица, художественный руководитель театра «Русская песня»

Я никогда не пробовала никакие научные тактики и подходы, воспитывала сына, как душа подсказывала, как меня саму родители воспитывали. Они привили мне любовь и уважение к труду, к людям. Я получила от них самое главное — умение жить в гармонии с миром, никогда не думала, что кто-то плохой, а я хорошая, или наоборот.

Для того чтобы человек существовал органично, нужно еще в раннем детстве дать ему установку на то, что и он, и окружающие его люди — хорошие. Такому человеку неведомы чувства зависти, злости. Он выше этого.

Подобное отношение к жизни дарит человеку шанс быть счастливым. Надо учитывать еще один важный момент — воспитание ребенка происходит до пяти лет. Как раз в этот период формируется фундамент будущей личности. Что заложат родители, какие установки дадут, таков будет и результат. Любовь и доверие — основные помощники в воспитании: главное — не давить на своих чад авторитетом, иногда их баловать и всегда любить. Станьте своему ребенку старшим другом, найдите интересные вам обоим темы, какие-то точки соприкосновения, обсуждайте их, советуйтесь друг с другом по разным вопросам. Тогда у ребенка не будет при чин скрывать от вас свои проблемы, у него будет больше поводов вам доверять.

Тутта Ларсен, автор TUTTA. TV

Тутта Ларсен, автор TUTTA. TV

Мне кажется, все книги по воспитанию детей, по большей части, — художественная литература. Ее интересно читать, но к реальности она имеет мало отношения. Ведь все дети разные. Для мамы важно быть внимательной и стараться отвечать тем запросам, которые необходимы именно ее ребенку. Что-то подойдет из одной книги, что-то — из другой, универсальных советов быть не может. Главное, чтобы родитель искал свои способы, а не заменял воспитание жесткими мерами и наказаниями. Сама я одной какой-то системой не пользовалась, но отдельные техники мне помогали. Например, разговор глаза в глаза. Или фиксация — прием, который успокаивает ребенка, когда он входит в раж. Его мне открыла психолог Екатерина Блюхтерова.

Это когда ты его обнимаешь и прижимаешь к себе. Ты не зажимаешь ребенка в тиски, но при объятии у него нет возможности драться, так ты и успокаиваешь ребенка, и применяешь ласку...

Конечно, у любой мамы находится много поводов думать, что она что-то делает неправильно. Я себя утешаю мыслью о том, что мои дети пришли именно ко мне, значит, у меня есть силы справиться с материнством и я могу дать им максимум того, что нужно именно им.

Виталий Сонькин, психолог, гештальт-терапевт

Виталий Сонькин, психолог, гештальт-терапевт, отец двоих дочерей

Мне часто встречаются мамы (реже папы), которые перепробовали со своими детьми массу методик воспитания, но ничего не помогло. Они пробовали и мягко, и жестко, и объяснять, и запрещать, и всё рассказывать, и срываться на крик, и выставлять баллы, и поощрять подарками — толку мало. Да, эти родители сами знают, что они непоследовательны, и со всех сторон ждут упреков и поучений, потому что все, кажется, лучше знают, как воспитывать.

И знаете, в первую очередь я уважаю и восхищаюсь стойкостью таких родителей, их попыткам стать лучше для своих детей, их бесконечному поиску и стараниям облегчить ребенку жизнь, их любопытству и готовности учиться и искать новое.

Это трудно и происходит не от нечего делать, а от беспомощности и неуверенности, что что-то сработает и, наконец, принесет долгожданные плоды, поможет справиться с «неуправляемым». Я предлагаю таким родителям, перепробовавшим многое и ищущим чужого «правильного» опыта вспомнить, когда в их собственном опыте им было хорошо вместе с детьми. Что, не важно из какой системы, работало и удавалось, что делало отношения проще и радостнее. Как достигали воспитательных успехов, и какие минуты были самыми счастливыми.

Так по крупинке собирается своя собственная система воспитания, может, не стройная, не «правильная», но работающая для этого конкретного ребенка.