Вокруг одни запреты: почему важно выглядеть нарядной, когда хочется
Мне нравится думать, что взросление и сама жизнь, это постоянное движение к свободе. Рождаешься беспомощным и зависимым, потихоньку выходишь из-под родительского влияния, обретаешь самостоятельность, всё меньше подчиняешься общественному мнению, страстям, а потом и вовсе избавляешься от тела, и становишься чистым духом. Ну или прорастаешь травкой, смотря какова ваша система верований.
По той же схеме обычно развиваются и отношения с собственной внешностью. В школе мы подвержены моде на любые мелочи: стрижки, одежда, модели пеналов и рисунки на тетрадках.
Если все носят короткое, вопрос только в том, насколько ваша юбка выше колена, а не в том, будет ли она мини или макси. Современная школа становится демократичней, но странности в облике и поведении детский коллектив всё равно встречает довольно жёстко.
Потом мы взрослеем, «самые отсталые слои населения» так и остаются «в формате», а другие начинают создавать свой стиль, становясь всё более непохожими. Мы перестаём бояться своей индивидуальности и начинаем получать удовольствие от инакости, уходим от стандартов и журнальных образцов. Не случайно из нынешней моды исчезает нарядность, вычурность кроя и причесок, и продвинутые девушки проводят перед зеркалом несколько часов, чтобы изобразить небрежность и свежий утренний вид. Таким образом они имитируют свободу, а значит, зрелость личности.
Со временем мы начинаем допускать вольность даже в тщательности ухода за собой. С возрастом почти все женщины меньше красятся и отказываются от неудобной одежды, они больше не хотят соответствовать чужим требованиям, а их собственные постепенно снижаются. Иногда это происходит от мудрости, иногда — от невозможности поддерживать себя в идеальной форме. С приходом целлюлита и лишнего веса многие начинают говорить о бодипозитиве как о единственно верном отношении к телу.
Они абсолютны правы. Вот только не нужно порицать тех, кто всё-таки выбирает быть подтянутыми, нарядными, пусть и немного напряжёнными. Если таково их желание, не следует спешить с ярлыками.
В шестидесятые годы прошлого века в Конго зародилась молодёжная субкультура La saрe, «Сообщество элегантных людей», члены которого одевались очень стильно, в строгие деловые костюмы либо ярко, но с большим вкусом. Представьте: Африка, дикая нищета и убогость, и эти чистенькие нарядные денди. Это был их протест против бедности, подчёркивающий, что свобода внутри, а не во внешних условиях.
И когда в одиннадцать утра я вижу на Тверской юную провинциалку, вышагивающую на шпильках, в обтягивающем платье, с вечерней сумочкой, я понимаю, что это её вызов миру. Она, как те конголезцы, протестует против серости собственной жизни и устраивает себе праздник, как умеет. Она, конечно, забавна и неуместна, но её порыв хочется уважать. Это её способ стать свободней.
А вот старушки в голубых сединах, с аккуратными красными ртами, нарисованными поверх бледных выцветших губ, напоминают мне о других людях. Британские путешественники забирались в джунгли, пустыни и горы, но всегда были тщательно одеты. Они возили с собой складные резиновые ванны, чтобы мыться в любых условиях, и несколько элегантных дорожных костюмов. Это было необходимо, чтобы всегда сохранять облик истинных джентльменов.
Поэтому её выглаженные платья, её помада и завитые кудри для меня стоят дороже, чем все рассказы о бодипозитиве, принятии возраста и любви к себе. Потому что они говорят о большем — об уважение к себе и своим ценностям, пусть и немного смешных для нас, таких расслабленных и свободных.