Уйти нельзя остаться: почему женщина не рвёт отношения с агрессором

Долгое время семейным насилием считалось исключительно физическое — «если бьет». Сейчас к насилию относятся и эти виды:

Поведение партнера, содержащее в себе негативные способы психологического воздействия и ведущее к ухудшению психологического состояния того, на кого оно направлено. Например, подрыв самооценки и самоуважения, запугивание, угрозы, шантаж, ограничение важных психологических потребностей, травля.

Принуждение к сексуальному контакту или действиям сексуального характера, использование сексуальности другого человека в своих целях: изнасилование и попытки изнасилования, домогательства, любые нежелательные прикосновения или действия.

Использование без разрешения или злоупотребление экономическими и материальными ресурсами пары/ супруга: ограничение трат или запрет на них, требование отчета, препятствие возможности зарабатывать деньги, транжирство общих денег, вред имуществу партнера.

Как правило, он не ограничивается только одним вариантом из перечисленных четырех. В разной пропорции присутствуют обычно все (или почти все) виды. Кроме того, собственно насилие начинается вовсе не с момента первого удара или крика, а намного раньше: с почти незаметных изменений поведения партнера, постепенно проникающих во все сферы жизни семьи. Поэтому современные исследователи используют относительно новый термин — «насильственные отношения». У таких отношений есть специфические признаки, позволяющие понять, что насилие уже началось — еще до первой реальной катастрофы.

1. Вы уделяете больше внимания потребностям партнера, чем своим, жертвуете чем-то важным для себя в угоду отношениям или спокойному семейному климату.

2. Вы часто или постоянно остаетесь пассивной в ситуациях, которые опасны или унижают ваше достоинство и которые начаты партнером.

3. Ваш партнер пытается ограничить вас в чем-либо или выражает неудовольствие отдельными аспектами вашей жизни.

4. Вы часто или постоянно меняете свое поведение, чтобы избежать негативной реакции партнера.

5. Вы часто или постоянно чувствуете страх перед партнером, даже если он ничего «такого» не делает.

6. У вашего партнера (или ваших отношений) есть две ясно различимые фазы — «хорошая» и «плохая».

7. Партнер управляет или пытается управлять вашей жизнью: например, указывает вам, что делать, как одеваться, куда идти и пр.

8. Вы сдерживаете эмоции большую часть времени и почему-то не можете сказать партнеру, что на самом деле чувствуете (особенно это касается негативных эмоций).

Это лишь небольшой и неполный перечень признаков, позволяющий увидеть отдельные «звоночки» и предпосылки того, что в будущем насилие может достигнуть гораздо больших масштабов. К сожалению, в обществе (особенно, в патриархальном, каковым является и наше) бытует мнение, что часть этих явлений нормальны и даже правильны для здоровых семейных отношений. Представление о семейной роли женщины, согласно этой точке зрения, связано с покорностью, подстройкой под мужчину, отсутствием права голоса, эмоциональным обслуживанием, различными ограничениями. Поэтому даже женщины со вполне здоровыми границами, не имеющие опыта насилия в детстве или в прошлых отношениях, могут угодить в такую ловушку, если будут пытаться следовать общественным стереотипам.

Со временем повторяющиеся эпизоды складываются в определенный цикл:

Учащаются ссоры, повышается недовольство друг другом. В этот период агрессор начинает чаще выходить из себя, а жертва чувствует страх.

Вспышка или пик конфликта, в который происходит насилие, избиение.

Фактически, это не настоящее примирение, хотя агрессор может и чувствовать вину. Тем не менее, обычно он старается переложить ответственность на жертву, рационализировать и обосновать применение насилия, убедить членов семьи в их неправоте.

Спокойный период: агрессор, движимый виной, раскаянием или просто удовлетворением, ведет себя мирно и даже мило, проявляя заботу о жертве. Однако надолго его не хватает, и эта фаза постепенно переходит в фазу 1.

Как правило, жертва не уходит потому, что она:

И правда: очень часто жертвы семейного насилия остаются в этих разрушающих отношениях, не предпринимая ничего радикального, даже если окружение готово им помогать. Поэтому в дискуссиях по этой проблеме буйным цветом цветут домыслы и догадки: то ли женщинам это на самом деле нравится, как складывается их семейная жизнь, то ли они хотят внимания, а вовсе не изменения ситуации.

На самом деле причины такого пассивного поведения жертв довольно прозаичны. Одна из дополнительных причин того, что женщины остаются в насильственных отношениях, связана с тем, что эта тема обросла множеством мифов. Многие из них основаны на так называемой народной мудрости — неких правилах, которые, может, и были актуальны когда-то давно, полвека, век и более лет назад, но в современных условиях они больше не соответствуют реальности, да и просто опасны.

Если бы это было так, большинство агрессоров и насильников били бы просто всех подряд. Но обычно они вполне могут управлять своим поведением и достаточно корректны с коллегами и начальством, с друзьями и знакомыми. Распоясываются они только с теми, кто заведомо слабее, кого можно подчинить. Большинство из них психически здоровы, вменяемы, и насилие в отношении более слабых членов семьи — просто их выбор.

Быть жертвой насилия, на которую в любой момент может обрушиться буря, очень страшно. Так страшно, что человеку, не вовлеченному в это, трудно себе это представить. Поэтому в ход идут разнообразные адаптивные механизмы: например, идея, что агрессором можно как-то управлять через свое поведение и манипуляции. На деле, конечно же, вовсе не жертва управляет ситуацией. Только агрессор решает, когда и в какой форме осуществить насилие. Мак- симум того, на что способна жертва, — это специально «разрядить» грозу, которая уже созрела и нависает, и таким образом избежать тревожного ожидания. Тот, кто хочет выпустить гнев, выпустит его при любом поведении жертвы.

Часть правды в том, что у большинства агрессоров действительно есть причина для подобного поведения, связанная с детскими травмами, пережитым ими самими насилием или стрессами. Однако вовсе не все люди после такого начинают мучить других людей — некоторые, наоборот, хотят остаться на «светлой стороне». Изменить же человека, который сам не хочет меняться, абсолютно невозможно, даже если уговорить его пойти на семейную терапию. А идея «спасения» может расти из созависимости, что в насильственных отношениях — большая ошибка.

Бывает, что разовые ссоры с применением насилия действительно остаются разовыми, и эпизоды не повторяются. Но только если оба партнера признают наличие проблемы, свою долю ответственности за ситуацию, готовы вместе решать ее. Но в большинстве случаев после одной ссоры с применением насилия следуют другие, потому что на- силие начинается вовсе не с удара.

Такой жертвенный сценарий семейных отношений для женщины — пассивность, терпение и принятие лю- бых проявлений агрессии — был актуален много веков, и не только в России. К счастью, времена меняют- ся, и сегодня совершенно точно можно сказать, что наличие в семье насилия вовсе не означает наличия каких-то особенно сильных и хороших чувств. У жертвы нет обязательства молчать: насилие — это уголов- ное преступление.

Статистика опровергает это: семейное насилие с равной частотой встречается в семьях с высоким и низким уровнем дохода, образования, уровня жизни. Бьют и насилуют своих жен и детей не только алкоголики, но и профессора, служащие, военные, врачи, педагоги. Реальная ситуация с семейным насилием в России по-настоящему страшна, и конечно, хочется думать, что этот ужас происходит где-то за пределами нашего социального круга. Но это не так, это есть везде.

Это довольно патриархальная точка зрения, призванная рационализировать и обосновать насилие. Такая аргументация одновременно снимает с агрессоров ответственность и выдает индульгенцию на любые действия. Но современные исследования опровергают эти идеи: дети, воспитанные в семьях без насилия, более психологически благополучны, женские истерики в отсутствие насилия исчезают совсем, а дисциплина, оказывается, гораздо менее важна, чем психологический климат в семье.