Сёстры Хачатурян: убийцы или выжившие?

История такая: почти 40-летний бандюган насилует 17-летнюю девушку, она беременеет. Потом как-то забирает её к себе с ребёнком, держит взаперти, она рожает ещё детей (сомневаюсь, что от большой любви), всё это в духе фильма «Комната» — с систематическими избиениями и прочим насилием. Как только девочки, родившиеся в этом аду, подрастают, он начинает насиловать и их тоже. Держит в страхе весь район — то ногу кому прострелит, то руку сломает. В полиции и прочих силовых структурах всё схвачено — заявлений нигде не берут, никто не защищает. В интервью мать девочек рассказывает, что сестра Михаила Хачатуряна помогала ей с противозачаточными таблетками, потому что видела, что ежегодные роды убивают женщину, которой Хачатурян приказывал рожать одного ребенка за другим.

В конце концов первой заложнице удаётся бежать — вернее он сам выгоняет. Оставшиеся заложницы в какой-то момент находят в себе силы положить своему заточению конец. Если бы это был мрачный скандинавский сериал, любой счёл бы это хэппиендом. Героиням удаётся победить маньяка, они наконец свободны. Заодно отомстили за мать.

Но Россия — не мрачный скандинавский сериал. Россия — просто мрачный сериал — пониже качеством, примерно как на Рен-тв. И в этом сериале девочкам вменяют групповое убийство по предварительному сговору. И из одной своей тюрьмы они перемещаются в другую.

Нельзя наказывать тех, кто был рождён в неволе, подвергался многолетним истязаниям и наконец положил конец своим мучениям.

Анастасия Пастернак написала в Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации): «Многие комментаторы пишут что на фотках в социальных сетях сестры Хачатурян выглядят довольными и не похожи на жертв абьюза, сестры Саид тоже выглядели счастливыми на фото и были всегда хорошо одеты, теперь они уже 10 лет мертвы, им было 17 и 18. Так что да, согласна, была вторая опция, я только, что про нее рассказала. Если не остановить агрессивного психопата в конце-концов он кого-то убьет. Сестры Хачатурян выбрали остановить и теперь будут сидеть в тюрьме, а сестры Саид не смогли и теперь им посвящен документальный фильм "Цена чести". Истории очень похожи, только под одной комментаторы пишут, что отца надо было убить раньше, а под второй, что отца нельзя было убивать.

Ясер Саид, был эмигрантом из Египта, он работал водителем такси, но у него были обширные связи и могущественная семья и какие-то подпольные делишки, он тоже был верующим и любил оружие. Он познакомился со своей американской женой Патрисией, когда ей было всего 14, а он был лет на 17 старше, семья девочки была бедная и буквально выпихнула «лишний рот» в руки педофила, его семья пообещала заботиться о девочке и окружить ее роскошью. Она родила Ясеру троих детей одного за другим, вначале старшего Ислама, потом Амину и потом Сару. Отец избивал дочерей и домогался, они даже будучи совсем маленькими детьми, подавали заявление на отца, за домогательство, но потом забирали под давлением семьи, включая маму. К сыну отношение было другое, он до сих пор защищает папку.

Он следил за дочерьми постоянно, везде были понатыканы камеры, он ездил по городу с биноклем, у него была целая сеть общины, ему докладывали каждый шаг сестер, один раз он очень сильно избил Сару, она работала в магазине и он достал запись с камер безопасности и сказал, что она слишком много улыбалась клиентам, девочки тоже могли подолгу не ходить в школу из-за синяков. Уже в 16 лет он отвез Амину в Египет чтоб выдать за какого-то своего друга старпера, Амина очень противилась и они вернулись.

До этого она познакомилась с парнем, у них случилась любовь, они постоянно переписывались шифрами и письмами так как отец каждый день проверял телефоны.

Амина объяснила своему парню, что отец убьет их всех, если узнает, она рассказала, что он очень опасный человек и единственный способ-это накопить денег и сбежать. Парень бросил учебу и нашел работу, они планировали уехать в Вегас, жениться и переехать в другой штат. Ясер хотел в ближайшее время отвезти сестер в Египет и выдать их с аукциона, то-есть отдать замуж за того, кто больше предложит. Однажды сестры уговорили мать сбежать к своим родственникам в Оклахому, они уничтожили сим карты и приобрели новые телефоны, оттуда Амина позвонила своему парню, она была счастлива, скоро они смогут быть вместе, счастье продлилось недолго.

Мама не выдержала разлуки и позвонила мужу. Он сказал, что простил дочерей и скучает по ним. Мать соврала, что им надо поехать на кладбище к бабушке и отец не узнает об этом, сестры боялись ехать, но мать успокоила их. Когда они приехали она призналась, что решила вернутся к отцу, сестры устроили истерику, Амина написала парню, что мать обманула их и везет к отцу, а отец точно убьет их. Мать таки привезла их к отцу, несмотря на протесты и уговоры. Ясер сказал что хочет поговорить с ними наедине, он забрал их на своем такси отвез подальше и застрелил. Амина умерла сразу, а Сара со смертельным ранением успела позвонить в 911, она успела сказать только «Отец застрелил нас, о боже, я умираю». Ясер Абдель Саид сбежал, с помощью своих родичей и связей, скорей всего он вернулся в Египет, он до сих пор находится в федеральном розыске с награждением в 100 штук, каждому кто поможет его словить. Парень Амины после этого попал в психушку, с затяжной депрессией. Мама не получила никакого наказания, многие скажут что она тоже жертва, но мне мерзко смотреть на нее, она до сих пор говорит, что он был очень хорошим отцом и любил дочек.

Сбежавших из Собибора мы считаем героями, никто им групповое убийство по предварительному сговору не паяет. Почему же общество не готово по сути дела побег из домашнего заключения с постоянными истязаниями, считать чем-то таким же?

В квартире погибшего нашли арбалет с 16 дротиками к нему, травматический пистолет, сигнальный револьвер «Наган», охотничье ружье, патроны в нему, а также пневматические пистолет и револьвер. В багажнике его машины — 2 килограма героина — так ездить может только человек, полностью уверенный в собственной безнаказанности.

Мать девочек постоянно обивала пороги полиции, у неё записаны имена всех полицейских, отказавших ей в помощи. Из её интервью МК:

— И дальше было все, как обычно? Вспыхнула любовь, поженились?

— Какая любовь? Какая свадьба? Не было ничего! Он насильно ее взял. Я однажды захожу в ванную, а там дочка лежит, и живот уже видно. Я запричитала, а она меня успокаивала. Тогда она мне не рассказала, что он ее изнасиловал. Это уже потом призналась.

— Аурелии не было и 18? Получается, он мог сесть в тюрьму?

— Ей только исполнилось 17. Заявлять на него она не стала бы, очень уж боялась. Она жила у меня с внуком год, а потом он ее забрал к себе. И там началось такое, что не дай Бог. Он ее с самого начала стал бить за малейшее непослушание. Она вдруг стала говорить: «Мама, не приходи к нам». Что такое? Почему? Я специально пришла, смотрю — она вся синяя. Вот тогда я ей впервые и сказала, чтобы уходила от него. Но она: «Мама, ну как же, ребеночек же...»

Девочки уже с рождения оказались в травмирующей ситуации, они не знали другой нормы — их коммуникация с внешним миром была практически нулевой. Но даже если думать, что таков и есть порядок вещей, переживать постоянные издевательства всё равно невыносимо. Поэтому в конце концов они, не выдержав, взялись за ножи.

Психолог Мария Шумихина пишет: «Я с большой грустью слежу за историей сестер Хачатурян. Сейчас должны были бы судить не их, а систему, которая сделала все это возможным. Полицию, которая не сделала ничего. Статусных "покровителей" отца. Социальные службы, которые внимательно следят за уязвимыми "усыновителями", но не обращают внимания на то, что эти три девушки могли прийти в школу 7 раз в год, в синяках. Тех, кто сейчас стремится показать, что эти девушки убили отца из корыстных побуждений. Тех, кто сделал семейное насилие почти "законодательной нормой".

И как-то отдельно меня впечатлило то, что средняя сестра хотела все взять на себя, но другие сестры сказали, что будут с ней во всем. И если можно за что-то бороться, то еще за то, чтобы они не были разлучены при любом судебном раскладе».

Параллельно с этим делом все сейчас обсуждают священника, убившего жену за то, что хотела с ним развестись

Ну и, я надеюсь, читатели ещё не забыли Маргариту Грачёву, которой её бывший муж Дмитрий отрубил руки уже после того, как она с ним развелась и начала жить отдельно. А негромких подобных случаев, которые не обсуждают в «Пусть говорят» — их очень много. Самый опасный момент в домашнем насилии — это момент, когда жертва решает уйти. Мы живём в культуре насилия, в которой женское «нет» ничего не значит, а мужчина, преследующий отказавшую ему женщину, — «настоящий мужик» и даже «рыцарь в сияющих доспехах». Мальчиков с самого детства учат во что бы то ни стало добиваться своего, и никто не учит их в какой момент нужно остановиться. Многих не останавливает даже уголовный кодекс.

Галина Каторова, которую чуть было не посадили на 3 года за убийство мужа, который в этот момент убивал её саму, боялась уйти от него, потому что он постоянно повторял ей, что без неё для него смысла в жизни нет, и терять нечего — он или её убьёт или себя.

Я уже привыкла к комментариям, которые получают жены тиранов и абьюзеров «почему они не уходят?» (кстати, вот почему), но задавать такой вопрос, когда его адресатом являются школьницы? Куда им было уйти — без жилья, профессии, поддержки? В подвал? Я уже молчу о том, какие ошмётки остаются от психики в ситуации систематического насилия, длящегося с самого детства. Ах да, всегда же остаётся вариант с проституцией (табличка «сарказм»).

Из обсуждения в сети: «Вот как они представляют "просто уйти" если он их в ШКОЛУ! не пускал? И вообще из дома запрещал выходить! "Ты куда, дочка?" — "Да в милицию на тебя заяву катать, папочка" — "А, ну ладно, шапочку надень, на улице прохладно" Так что ли?

«36 ножевых это не аффект, это слабые руки, не умеющие бить. Била как могла, а он все не умирал.

А то что скопом убивать начали — ну, суды Линча в пример. Гнев накопился и выплеснулся, папаня начал доставать одну из них, у остальных планка упала ну и все».

«Всадить нож в человека, в общем-то, довольно тяжело. Особенно человеку со слабыми руками. Больше 10 ранений — это обычно ярость всесокрушающая».

Юлия Дягилева написала на эту тему настолько хороший и исчерпывающий пост, что приведу его полностью: «У Рея Бредбери есть рассказ, называется, по-моему, "Толпа". Сюжет в том, что каждый раз, когда происходит какой-нибудь несчастный случай или случается что-то ужасное, на месте происшествия собираются одни и те же люди и своими высказываниями определяют судьбу потерпевших.

Если бормочут что-то вроде «повезло, в рубашке родился», «в миллиметре пролетело», «а парень-то везунчик», то для жертвы несчастного случая всё закончится хорошо, выживет. А вот если говорят «совсем плох», «явно видно — не жилец», «не думаю, что выкарабкается», то всё — можно гроб заказывать. У Бредбери это просто люди, без мистических суперспособностей, не мойры какие. Праздные зеваки, ставшие случайными свидетелями.

Как фейсбук (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) в наши дни.

Идея в том, что у жертвы, слушающей эти голоса, находятся (или не находятся) силы сопротивляться.

Три сестры, три девочки — 17, 18, 19 лет — убили своего отца. Больше тридцати ножевых, не могли остановиться.

Соседи говорят — суровый был человек, да как все жили, нормально, ох, орал он на них, бил, набожный был, в церковь ходил часто, жену и сына выгнал пару лет назад, убить грозился, девочки в милицию хотели, обещал убить, дробовик наставлял на них, да кто ж его тронет, он с кем надо вась-вась, бил дочек, а потом в школу не пускал, пока следы не сойдут, младшая два месяца весной в школу не ходила, перед экзаменами из педсовета к ним домой приходили.

Фейсбук (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) бормочет — да что бы ни было, живой человек, родной отец, а мать куда смотрела, почему с ним бросила, убили из-за наследства, наверное, подумаешь, бил, меня в детстве тоже били, человеком вырос.

СМИ уже сутки дают подробности — связан с криминалом, дома склад оружия, 2 кг героина в багажнике, девочек держал, как личных рабынь: избиения, угрозы убийством, сексуальное насилие, к себе вызывал колокольчиком.

Вообразите себе сценарий боевика: бандит из наркокартеля, увешанный оружием, удерживает в рабстве трёх девочек. Избивает их, насилует, угрожает убить. В какой-то момент чуть теряет бдительность и девочки пользуются моментом — убивают его втроём, чтобы освободиться.

В кино ваши симпатии будут на стороне девочек, боевик — жанр без оттенков, вы увидите злодея с искаженным лицом и трёх запуганных детей, похожих на ваших. И поаплодируете на финальных титрах.

В реальности девочкам ужесточают обвинение: умышленное, группа по предварительному сговору. Не сильно важны причины — домашнее насилие декриминализовано и вообще «когда убьют — тогда и приходите». Системы защиты для жертв домашнего насилия в стране нет. Совсем.

Все, желающие в фейсбучике высказаться на тему «а чо они не ушли», пусть вспомнят отрубленные руки Маргариты Грачевой — она как раз от мужа-насильника ушла, но её это не спасло. А ещё подумайте, где девочки могут получить защиту и как скрыться от человека, настолько комфортно чувствующего себя в системе, что он два килограмма героина в багажнике держит и не беспокоится.

Фейсбук (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) бормочет, и мой голос тоже есть в этом бормотании. Я не помню, чтобы в рассказе у Бредбери оценки свидетелей разделялись, и не могу представить, как сложилась бы судьба жертвы в этом случае. Но вдруг срабатывает большинство?

Поэтому я скажу здесь: пусть у девочек будет суд присяжных и оправдательный приговор. Защищаться — это право.

О чём говорит кейс Хачатурян всем нам?

До тех пор, пока не будет принят внятный закон о домашнем насилии, никто не в безопасности.

Пока полиция коррумпирована и неотделима от криминалитета, никто не в безопасности.

Пока патриархат с его «правом сильного» является главенствующей идеологией, женщины будут страдать (мужчины тоже, но меньше и не так).

Центры помощи жертвам насилия и шелтеры должны быть в каждом населённом пункте — на государственном уровне, и информация о них должна быть общедоступной. Если бы сёстры знали о таком убежище, возможно, не сидели бы сейчас за решёткой.

Пока государство не приняло закон о домашнем насилии и не финансирует возникновение кризисных центров в каждом регионе, мы должны посильно помогать уже существующим организациям, помогающим женщинам в беде. Делать пожертвования центру «Сёстры» и другим бодисаттвам ада, вытаскивающим женщин из лап домашних тиранов и помогающим им встать на ноги.

Алексей Паршин, адвокат сестёр Хачатурян, сообщил, что «родственники погибшего поменяли в квартире замки и не пускают туда мать, чтобы собрать вещи для передачи девочкам. Вещи придется покупать всем трем девочкам. Кроме того, нужно положить деньги на их лицевые счета в СИЗО, чтобы они сами могли заказывать себе необходимые вещи и продукты».

Все родственники, кроме матери, отказались от сестёр. У них есть только мы.

Суд может принять во внимание общественное мнение, поэтому есть смысл подписывать петицию в защиту сестёр, писать посты под тэгом #трисестры и по мере сил дискутировать с друзьями в соцсетях. Нам действительно нужен ещё один прецедент после дела Каторовой, показывающий, что жертва имеет право на оборону.

Я не хочу смотреть на то, как три девочки с загубленным детством и травмами на всю жизнь садятся в тюрьму на полжизни. Мы не можем этого допустить.