Причем здесь любовь?

Как вы думаете, откуда вообще взялась идея о том, что молодых красавиц любят больше, чем дам в возрасте? Почему все так убеждены, что это само собой разумеется? Из чего это так уж неоспоримо следует?

Нет, можно, конечно, сказать, что это обосновано биологией: ведь именно молодые женщины — потенциальные продолжательницы рода. Когда женщина входит в зрелый возраст, она еще матерью стать готова, но хватит ли у нее времени своих поздно рожденных детей воспитать? А в какой-то момент она и вовсе теряет репродуктивную функцию...

Пусть так. С природой спорить бесполезно. Но причем здесь любовь?! В лучшем случае речь идет о том, с какими женщинами чаще стремятся создать семью. А в худшем — о том, каких женщин чаще хотят. И что тут про любовь, смущаюсь спросить?

Если речь идет про создание семьи, тут все тоже весьма неоднозначно. Семью ведь тоже можно понимать и представлять себе по-разному. Можно, конечно, решить, что семья — это такая штука, которая специально предназначена для рождения и воспитания детей. Вопрос в том, может ли такая семья быть счастлива. Если продолжение рода — это единственное, что требуется от семьи, то это ведь не может не наложить самый что ни на есть серьезный отпечаток на отношения между папой и мамой. Во-первых, сами они друг для друга отдельной великой ценности не представляют: их достоинства и недостатки определяются исключительно с точки зрения их полезности, бесполезности или вредности для будущего (или уже имеющегося) потомства. Это значит, что масса их собственных желаний обязаны оставаться неудовлетворенными — просто потому, что они не имеют отношения к воспитанию детей. Я не имею права этого хотеть, потому что мои силы, время и деньги будут потрачены на меня саму и, значит, недоданы детям. Но это-то еще ладно! А ведь я, ко всему прочему, еще и считаю, что и ты не имеешь права ничего хотеть для самого себя — по той же самой причине! И папа с мамой, истово блюдя интересы собственных отпрысков, оказываются одновременно в положении и жертв, и палачей друг по отношению к другу.

Но важно еще и «во-вторых»: а с чего такие папа с мамой взяли, что детям это пойдет на пользу? Если они с самого детства понимают, что папа с мамой не имеют никакой самостоятельной значимости, а родились на свет исключительно для того, чтобы обеспечить благо своих чад, то как вы думаете, какими они вырастут? И даже если им каким-то загадочным образом удастся избежать судьбы «пупков мира», что им смогут дать такие родители, которым неинтересна и неважна их собственная жизнь?

А во всех остальных случаях — то есть когда рождение и воспитание детей не является единственной функцией семьи — возраст женщины не становится таким катастрофически значимым фактом. Да, конечно, можно возразить: даже если все сказанное выше верно, мужчины-то имеют право об этом не думать и все-таки выбирать женщин именно по критерию их способности к деторождению. Полностью согласна. Такое право они, разумеется, имеют. Но почему вы уверены, что так уж много потеряете, если именно такие мужчины на вас не женятся? Что страшного произойдет, если на вас не захочет жениться мужчина, для которого женщина — в конечном итоге инкубатор и няня?

Переходим ко второму объяснению преимуществ юного девичьего возраста: молодых женщин мужчины чаще хотят. Опять же спорить не буду. Наверное, чаще — за исключением тех, которые почему-то (вот извращенцы!) и в постели предпочитают женщин зрелых. Ну и причем здесь любовь?

Мы, женщины, загадочные существа: сначала прилагаем немыслимое количество усилий, чтобы приобрести (или приумножить) сексуальную привлекательность — а потом сокрушаемся, что нас не любят, а хотят. Где здравый смысл?! Ведь сексуальная привлекательность по определению обращается к чисто физиологическим механизмам восприятия, которые не слишком подвластны сознательному контролю. Бедный мужчина видит перед собой неотразимую самку — и начинает действовать знаменитая фраза А. Колмогорова: «Если из высказывания P следует Q, и Q приятно, то P истинно». Иными словами, если она так хороша, то она, конечно же, обладает и всеми прочими достоинствами. Ведь мужчине хочется себя уважать. А как прикажете это делать, если признать, что он выбирает женщину исключительно по степени ее сексуальной привлекательности? Вот он и начинает наделять красотку всем списком возможных совершенств — дескать, именно за них она и была полюблена.

Дальше — еще смешнее. Поскольку откуда-то в человеческом сознании взялась идея о том, что любят за достоинства, а не просто так, то чья-то любовь ко мне автоматически начинает означать наличие у меня неких неземных достоинств. В результате его любовь становится для меня чем-то вроде ордена, а потеря этой любви, соответственно, — крахом самооценки. Мне-то было удобнее не признаваться самой себе, что меня просто захотели, а все остальные совершенства придумали...

Я, конечно, вовсе не подразумеваю, что для любви годится только женщина максимально уродливая и неухоженная. Я о другом: что я в себе подчеркну, то, скорее всего, в первую очередь и бросится в глаза заинтересованному наблюдателю. Если на мне обнажающая мои верхние преимущества блузка и подчеркивающая нижние преимущества юбка, то именно эти преимущества, вероятнее всего, и заставят мужчину предпочесть меня всем прочим женщинам. Ведь если я все это подчеркиваю, значит, именно это хочу сделать заметным. А зачем мне это делать заметным? Ясное дело, затем, чтобы получить адекватную — то есть сексуальную — реакцию мужчины. То есть мужчина — осознанно или неосознанно — решает, что мне в конечном итоге и нужно, чтобы меня именно хотели. Насчет любви никто ничего не говорил...

А вот когда женщина точно знает, что ни в какие социальные эталоны красоты она уже никоим образом не вписывается и на рынке сексуальных объектов конкуренцию выдержать явно не способна, она начинает — наконец-то! — искать, в чем состоит ее собственная привлекательность. И когда она эту свою привлекательность обнаруживает, то подчеркивает уже именно ее. Заметьте: она подчеркивает не степень своего соответствия эталонам, а степень своего отличия от них. И только тогда она уже может быть уверена, что если уж она мужчине понравилась, то понравилась именно она, а не ее сходство с журнальной картинкой и не ее готовность к продолжению рода.

Конечно, остается еще понравиться мужчине... Но в этом случае речь уже идет просто-напросто о том, насколько женщина интересна сама по себе. А это, согласитесь, зависит только от нее...

ФОТО: FOTOBANK/GETTYIMAGES