Не бороться со старостью: почему мы не имеем на это право?

Пошла к парикмахеру, она без согласования со мной вдруг начала выстригать мне седые волосинки по одной.

— Зачем вы это делаете?

— Чтоб не было видно.

— Но это моя жизнь!

— Ну мы же девочки, мы должны быть молодыми и красивыми.

Даже не красота, потому что все, что моложе двадцати пяти лет — красиво, что бы об этом не думали представители данной возрастной группы.

Муж мой всего на два года меня старше, но он совсем седой. Ему идет его седина и морщины, с каждым годом он хорошеет. Мужчинам в этом плане вообще проще — удивительно, но чаще всего годы их украшают, добавляют солидности, мужественности. Но есть мужчины, которые не принимают свой возраст, что даже странно. Они красят волосы или прикрывают лысину отдельными прядями. Печальное, душераздирающее зрелище, особенно если повернется боком к наветренной стороне, пряди встают, как давно уже ничего не стояло, и колышутся на ветру. Жалко и нелепо.

Не менее жалко выглядит женщина, которая не пытается скрыть возраст. Ее даже хочется спросить, отчего вы, дама, не покрасите свои седины в баклажанный цвет? Но также есть и другие крайности, когда женщина с помощью пластических операций добилась младенческой попки на лице. Это очень грустно, но сквозь эти скальпели, швы и анестезии просвечивает, что ей уже сто лет. Ведь старость не только в лице, она и в походке, и в осанке. Смотрите, какое у нее цветущее свежее лицо, как гордо она несет свой вдовий горбик, как мелодично шаркает ногами.

Нельзя в текущем обществе женщинам стареть, настолько нельзя, что даже у моделей, рекламирующих возрастную косметику, всего две морщины, и те постановочные. После сорока женщину списывают на свалку, ведь она потеряла всякую ценность — молодость и красоту, а больше от нее и не требовалось.

Проходит время, и отныне бессмысленная ее жизнь плавно переходит в возраст дожития. Фармацевтика развивается, скоро этот отработанный материал cможет доживать до возраста аннигиляции. Но зачем? А давайте просто будем их сбрасывать со скалы согласно традициям Спарты ввиду полной бессмысленности этого существования? Наступило вам сорок, выпили в одиночестве свой праздничный стакан шампанского — проходите на скалу, добро пожаловать.

Но на защиту угнетенных возрастом женщин встает бабло. Если у женщины есть деньги, она вполне способна еще некоторое время котироваться, а в связи с этим получает статус MILF. Помните, как в «Американском пироге»: «эту маму я бы тра-та-та»?

Женщина вкладывает колоссальные средства, чтоб продлить агонию своей молодости еще немного. Чем раньше вы начнете использовать достижения современной косметологии, тем эффективней это будет, тем дольше вы будете оставаться молодой — звучит из каждого динамика, и здесь мы, прищурив глаз, чувствуем что-то подозрительное. Подозрительное масштаба не меньше, чем мировой заговор масонов-косметологов.

Но у медиа совсем ничего святого, идет на поводу у публики. А публика настолько пресытилась, настолько извратилась, можно сказать, заелась, что нам подсовывают совсем непотребство. То зомби-боя татуированного по самое не могу покажут, то азиатского альбиноса, то афроканадку с витилиго, и даже полные дамы уже не вызывают недоумения. Но это все ладно, с этим можно как-то ужиться. Но они пошли дальше, начали в качестве моделей использовать самых настоящих изрядно пожилых женщин, тех самых, которых мы называем бабульками и которым уступаем место в метро, лишь бы не связываться.

Накрасят, их причешут, рядом с молодым парнем поставят — смотрите, как красиво, настоящий фэшн. А мы смотрим и не понимаем, где красиво-то? Посмотрите, какие морщины, посмотрите, что за белый пушистик над головой? И страдаем, мучаемся с новой картиной мира, вживляем ее в себя, в свое мясо, что есть сил, внутренне протестуя: совсем с ума посходили от толерантности своей, что ж теперь, каждого не такого в общество принимать? И даже бабульку?

Мои отрезанные парикмахершей седые волосинки отросли. Они седые, а потому плотные, жесткие, так и торчат вверх, гордо крича о моих-годах-моих-богатствах, и ничто не может поставить их на колени. А я пока отдаю деньги за очередной сеанс ботулотоксина.

«Моей старости нет места в этом ужасном-ужасном мире,» — думаю я и терплю иглу в своем лице.

В нашем уютном обществе нет табу на женскую старость? Нет культа молодости? Нет легкого презрения к клубу «кому за 40»? Причем от самих же членов клуба, которые не в силах остановить эту бешеную карусельку, на которой они катаются и которую сами же раскручивают, когда морщатся и негодуют, глядя на раздевшуюся на пляже старушку.

Но все же в адрес медиа хочется сказать спасибо. Хотя бы за то, что расширяете наши горизонты в вопросах принятия других, снимаете с нас шоры стереотипов, пусть это пока и выглядит вызывающе и странно. Отдельное мерси публичным людям, которые сумели достойно принять свой возраст и гордо несут его в телекамеры, например, Бриджит Бардо, а больше никого и не вспомню.

Как-то раз я читала, как новосибирские фотографы пришли в дом престарелых, где проживают пенсионеры, инвалиды, в том числе и ментальные. Ребята устроили старикам настоящую профессиональную фотосессию. Это очень сильные кадры, скажу я вам. Люди на этих снимках красивые даже с учетом всех контекстов. Но по мне, так мужчины все равно выглядят лучше, но я такая же зашоренная и задавленная стереотипами.

Я точно так же боюсь и не хочу стареть, я точно так же зависима от мнения окружающих, живу в социуме и подчиняюсь его правилам, об этом кричит мой разнородный и противоречивый текст. Я постараюсь максимально долго выглядеть как кустик мяты, при этом всячески поддерживая любой выход из шаблона, если вдруг кто решится. А там, глядишь, и сама смогу принять свое тело сморщенной женщины, как минимум, я пока не планирую закрашивать седину, anarchy in the uk, ага.

Вы поймите, бабуля — тоже человек, ей тоже хочется внимания, любви, простых человеческих радостей. Она разделась, чтобы, может быть, в последний раз подставить свое дряхлое тело под ласковые лучи июльского солнца. Бабуля каждый день смотрит в зеркало и видит там седую девочку.

Источник