Любовь в небе: как актриса стала авиатрисой и прославила Россию

Самой Любе бухгалтерия не нравилась. Она отдыхала душой от скучных циферок, убегая после курсов в Народный дом — аналог послереволюционного ДК. Там участвовала в любительских спектаклях, танцевала, пела. Петь ей удавалось особенно. У Любы Голанчиковой был бархатистый грудной голос, на который хорошо ложились модные тогда цыганские песни.

Один из самодеятельных концертов и перевернул её судьбу. Любу увидел из зала антрепренер эстрадной группы «Фолли Бержер». Он, возможно, и пришёл на концерт в поисках новых талантов. После выступления рассыпался перед девушкой в комплиментах, сравнивал с Варей Паниной и сулил звёздную карьеру на сцене. Надо только имя сменить и контракт подписать. Неизвестно, как отнеслись к этому родители, но через некоторое время Люба уже выступала на эстраде. На афишах, по условиям контракта, значилось другое имя, модное: «Молли Мор».

Санкт-Петербург принялся молоденькую певицу обожать. Осыпать цветами, слать в гримёрку огромные коробки конфет, подбегать за автографами. Антрепренёр был доволен и обещал, что скоро обожание примет всероссийские масштабы. Тем временем один из поклонников предложил сделать подарок. Любой величины! Люба подумала и сказала: «Хочу самолёт». Удивлению поклонника пределов не было, но... Слово есть слово. У Любы появился самолёт.

Вероятно, поклонник потом очень об этом пожалел. Потому что певческая карьера Молли Мор сошла на нет. Люба ушла в авиацию. А ведь, казалось бы, ничто не предвещало... Но только на посторонний взгляд.

27 апреля 1910 года в Санкт-Петербурге состоялось открытие Первой русской авиационной недели с участием «королей воздуха. Для участия прибыли авиаторы со всей Европы, включая Раймонду де ля Рош, одну из первых авиатрис (именно так называли лётчиц) и бывшую актрису.

Молли Мор являлась на соревнования каждый день в окружении подружек-хористок. Сквозь толпу её пропускали охотно, и она могла видеть не только фигуры, которые самолёты выделывали в небесах, но и лётчиков на земле. Днём она глядела, а ночью, после выступления, запоем читала всё, что пишут об авиации и самолётах. Сердце у неё билось так, как не билось на сцене во время оваций.

В конце лета в Санкт-Петербурге прошёл новый фестиваль воздухоплавания. Молли, конечно, бегала смотреть на самолёты. И однажды уговорила участника фестиваля, одесского лётчика Михаила Ефимова прокатить её на аэроплане. Ефимов долго местной звезде эстрады и не сопротивлялся. Двукрылая машина понесла Молли Мор в небо. И там, наверху, Люба поняла, что рождена летать.

Обучение на авиатора в школе «Гамаюн» стоило невероятных денег: тысячу рублей. Люба копила год. Что не допустят девушку, не боялась: де ля Рош ведь летает. И действительно, при наличии тысячи рублей никого не интересовал пол студента. Даже оказалось, что «Гамаюн» уже заканчивала женщина, первая российская авиатриса Лидия Зверева. Утром Люба мчалась на авто на курсы за город. Днём — на репетицию. Вечером — на работу. Перед рассветом засыпала, чтобы вскоре проснуться.

Курсы вышли больше теоретические, на вкус Голанчиковой. На двадцатерых слушателей — один самолёт, взлетали по очереди. Так мало часов в небе... Зато инструктор не устаёт хвалить: какое чуткое понимание машины! Фигуры в воздухе даются Любе не сложнее, чем па эстрадного танца, садится на землю так же легко, как приседает в реверансе.

После экзамена Голанчикова стала обладательницей диплом авиатора за номером 56. Для исполнения мечты дело оставалось за малым: добыть самолёт. Но он стоил столько, что копить на него можно было только при условии, что всероссийская слава на Молли Мор, наконец, снизойдёт. Тут и подвернулся поклонник со своим подарком. Никогда, никогда не билось сердце ни от каких других мужских слов так, как от этих: самолёт будет. Самолёт! Будет! И ведь не обманул.

Люба ещё до того, как получила подарок, пыталась уйти в авиацию. Предложила себя испытательницей на завод, выпускающий аэропланы. Дирекция ответила непреклонным отказом: мол, слишком опасно. Подбирать труп красивой молодой женщины никто не готов. Уйти в спортсмены? Нужен свой аппарат, а ещё — придётся залезть в кредиты, в кабальные договоры со спонсорами, ведь вылеты, ангары, обслуживание аэроплана — всё стоит денег.

Неожиданно помогло сценическое имя. Рижский отдел Всероссийского аэроклуба решил, что выступление известной певицы как лётчицы привлечёт зрителей. Люба приняла приглашение. Билеты на авиашоу, действительно, распроданы оказались все. И даже за забором стояла целая толпа — те, кому денег на билеты не хватило или кто поздно спохватился. Да, как писала в дневнике Люба:

Когда, проделав в воздухе все нужные фигуры, Люба пошла на посадку, из этой-то толпы и полетели камни и палки. Одна палка попала в чувствительную часть самолёта. Вместо того, чтобы приземлиться, аппарат рухнул. Любу выкинуло на землю. По счастью, она отделалась ушибами, но по городу поползли слухи: убилась, мол, авиатриса-то. Почему с ней так жестоко поступили? Люба вернулась в Санкт-Петербург в подавленном настроении и без самолёта. Но авиацию не бросила. Знакомые лётчики пускали её делать короткие вылеты на их машинах. Понимали, каково оказаться без самолёта.

И вскоре снова удача! На конкурсе военных аэропланов Голанчикова познакомилась с Антоном Фоккером, не только авиатором, но конструктором. Он начал изготавливать новый аэроплан, которому без ложной скромности дал своё имя — «Фоккер». Антон предложил Любе полетать на самолёте, и она пришла в восторг. Машина была элегантна и проста, лёгкость управления — невероятна. Фоккера, в свою очередь, впечатлили фигуры, которые Люба делала, чтобы проверить лёгкость управления, и её стиль. Наконец-то она услышала от мужчины предложение, которого так долго ждала: летать на его самолёте.

Фирма работала в Германии, и Люба покинула Россию. Целыми днями она летала над аэродромом Иоганисталь под Берлином. В её распоряжении были все новейшие аппараты. На этих аппаратах вылетала Любовь на авиашоу по всей Европе, представляя фирму. Газеты так и писали: «Шеф-пилот фирмы "Фоккер"". Когда Голанчикова заявила, что хочет поставить новый рекорд по высоте среди женщин, фирма только поддержала: чем больше рекламы, тем лучше.

Рекорд Люба поставила уже осенью 1912 года. Она поднялась на высоту 2200 метров. Весь полёт длился тридцать минут. Полчаса, которые принесли Голанчиковой не всероссийскую, а всемирную славу! Любовь почти втрое превысила прежний рекорд, немецкой летчицы — восемьсот пять метров. Она активно рекламировала не только фирму, но и авиацию для женщин. Отмечала в интервью:

Летом 1913 года на аэродроме под Берлином приземлился Леон Летор, авиатор из Франции. Он как раз ставил рекорд на дальность перелёта: от Парижа до Берлина без посадок. Там, на аэродроме, он увидел тренировочный полёт Голанчиковой, той самой лётчице, о рекорде которой недавно трубили все газеты. Её стиль лётчика очаровал. Он пригласил авиатрису сопровождать его в качестве навигатора на обратном пути. Она не отказала. Она полетела в Париж.

— записала в бортовом журнале Голанчикова. Вообще весь перелёт прошёл над облаками и в облаках, при почти нулевой видимости земли, так что окончился он ещё хорошо. Люба отмечала, что он дал ей интересный опыт.

Летора и Голанчикову Париж встретил почестями. Авиаторы устроили приём, и Люба снова чувствовала себя звездой. Вернувшись в отель, она нашла визитку от мужчины — о, ещё одна исполнившаяся мечта! Предприниматель по фамилии Терещенко, владелец фирмы по производству аэропланов, приглашал её встретиться, и да! Обещал ей место испытательницы.

1 декабря 1913 года Голанчикова подписала годовой контракт. По этому контракту она имела право летать только на самолётах от Терещенко. И пусть фирма его была самой маленькой среди производящих аэропланы — но Любовь была в этой фирме испытательницей, как и мечтала. Кто бы мог подумать, что мечта исполнится уже в её двадцать четыре года, через два года после выпуска из лётной школы.

Именно у Терещенко Голанчикова отработала глубокие виражи, гораздо сложнее тех, что исполняла раньше, у Фоккера. Она узнала о них, болтая в кафе с друзьями-лётчиками, работающими на другие фирмы. Вообще лётное братство тогда охотно принимало и сестёр, предубеждений авиаторы не любили и от насмешек журналистов своих коллег-женщин защищали. Любови не только давали советы, но и её мнения спрашивали. Игорь Сикорский показывал ей своего «Илью Муромца», чтобы услышать оценку самой Голанчиковой.

Неожиданно для всех с началом войны продлевать контракт Голанчикова не стала. Уехала в Москву, вышла замуж за Бориса Филиппова, одного из купцом московской семьи, известной как Короли булочников. Но не успевает она насладиться семейной жизнью, как разражается революция. Можно удивиться, зная, за кем Любовь была замужем, но она всей душой революцию сначала приняла. Пришла сама предложить себя инструктором — учить новых, советских, лётчиков. И учила. Но купеческие семьи новой власти были не нужны, и Голанчикова с мужем уезжают в Европу, бросив всё или, вернее, оставшись ни с чем. Во Франции, которая была промежуточным плацдармом, в октябре 1923 года чета Филипповых садится на лайнер до Нью-Йорка.

Там она как лётчица не нужна была никому, хотя отчаянно пыталась раскрутиться под именем Люба Филиппс. Реклама? Для этого найдутся девушки и юноши помоложе. Испытательница? Но сначала придётся давать ей время и самолёт, чтобы она восстановила навыки. Инструктор? Но английский она почти не знает. Проект с перелётом США-Ленинград обещал дать начало новой карьере, но провалился.

В 1936 году Борис умер. Любовь устроилась на автомобильный завод. К 1942 году накопила деньги на свой автомобиль и стала шофёром. Не штурвал, так хоть руль. Бесконечная взлётная полоса перед лобовым стеклом, от которой никак не оторваться...

Голанчикова прожила долгую жизнь — семьдесят два года — и если жалела о чём-то... Наверное, только об одном. О том, что оставила однажды небо для того, чтобы никогда в него не вернуться.