Любить по-русски. 5 типично российских семейных вопросов

психолог, писатель

Влияют ли особенности русского национального характера на такие тонкие материи, как любовь и семейные отношения? Казалось бы, во всем мире одинаково говорят «люблю» и «не люблю», ревнуют, страдают, ищут и не находят идеал. Мы любим сравнивать себя с иностранцами и утверждать, что мы — другие, во всем особенные. И уж тем более, особенные в любви, мы просто чемпионы мира в любви — мы много лет показываем отсталому в любви иностранному населению, что такое настоящая страсть: кто бросается под поезд и, чуть что не по нам, сжигает миллионы в печке?! Наши страсти самые страстные! Но любовь любовью, а семья — это не только любовь или даже совсем не любовь, это социальный институт, и здесь работают совсем другие законы. Давайте начнем сначала — чего мы хотим от брака? Любая мама хочет, чтобы дочка вышла замуж. И это понятно: мама выросла и сформировалась в советское время, когда считалось, что нужно непременно выйти замуж в институте, потому что потом «придешь на работу, а там все женатые»! А сама дочка? Она тоже хочет замуж. Хочет маленькой и счастливой любви, которая быстро закончится свадьбой, хочет, чтобы у нее были свой дом, свой мужчина, свой ребенок. Это нормально. И давайте не будем стыдливо прятаться от правды, многие девушки, вовсе не обязательно самые нехорошие и корыстные, хотят не просто выйти замуж, они хотят выйти замуж удачно, иначе говоря, ищут в замужестве материальной обеспеченности. Но почему бы им этого не хотеть? Общество сейчас так четко разделилось, что часто удачное замужество — единственный шанс, который сможет переставить женщину с одной социальной ступени на другую: сегодня она продает картошку на рынке, а завтра — принцесса во дворце...

Британские эксперты полагают, что одно из самых важных условий для счастливой совместной жизни это совпадение политических взглядов. Звучит странно и как будто немного примитивно, правда? Среди моих американских знакомых была пара, которая рассталась из-за того, что он всю жизнь республиканец, а она вдруг стала ярой демократкой. Но для нас это, в целом, не так актуально, во всяком случае я не слышала, чтобы кто-то развелся по причине любви или нелюбви к Брежневу, Ельцину, Горбачеву или Путину.

Но если же все-таки у вас разные взгляды (на политику или еще на что-то основополагающее), то это можно замечательно использовать для того, чтобы нас не разлюбили, а полюбили еще больше. А ведь нам только того и надо! Это специальная техника общения, она называется техника «эхо» и заключается в том, что вы должны повторять последнее слово вашего мужа (или жены), тем самым побуждая говорить дальше. Например: «Я считаю, что Жириновский прекрасный политик...» Вы: «Прекрасный политик?» — «Да, потому что он...» И так далее. Пусть вам не интересно узнать побольше о Жириновском, и пусть вас ничуть не интересуют мысли вашего мужа (жены) по этому поводу, он или она будут польщены вашим вниманием, интересом, желанием понять и — полюбят вас еще больше. Только не переборщите, а то партнер решит, что вы — его любимый попугай.

Британцы считают необходимыми условиями семейного счастья общие пристрастия в еде, одинаковое отношение к животным и схожие взгляды на порнографию. «Еда» — так и хочется, снисходительно усмехаясь, сказать: «Нам бы ваши проблемы», любовь к животным — это чисто английская особенность, а вот что касается порнографии, тут можно согласиться — в принципе. Если один из партнеров хочет яркой, разнообразной и шаловливой сексуальной жизни, а другой — приверженец миссионерской позы в полной темноте, это может послужить причиной конфликта и даже развода. Семейный секс — дело гораздо более сложное, чем секс любовников, семейный секс всегда доступен, его не нужно добиваться и, следовательно, всегда можно отложить, его нужно спасать от монотонии или, проще говоря, от скуки. У многих наших женщин разработана целая система сексуального поощрения и наказания. Наказание лишением секса за мужские семейные провинности (не принес картошку — не будет секса), это милый русский обычай, проистекающий из застарелой советской убежденности, что женщинам секс не нужен, а нужен только мужчинам. Это наше коллективное бессознательное, как в зеркале, отражается в анекдотах: русская женщина во время секса думает, что нужно бы потолок побелить. Это не означает, что на деле мы менее сексуально отзывчивы, чем европейские женщины, а означает, что в бытовом сознании крепко сидит мысль, что «мужчинам только одного и надо». И мы себе ни за что не признаемся, что нам надо того же самого, а будем томно делать вид, что секс — это награда мужу за хорошее поведение и успехи в работе.

Если у мужа и жены разное отношение к сексу и они обнаружили это не до, а после свадьбы... О господи! Что же делать?! Если наш партнер более сексуален, чем мы (а у нас все время «голова болит»), или наш партнер иначе сексуален, чем мы, в общем, если нас что-то не устраивает, то не стоит обращаться к книгам на тему сексуальных техник. Это неважно: руку туда, а ногу сюда. По-настоящему важно, что у человека в голове. Нужно непременно разговаривать на эту тему, не замалчивать стыдливо, а сказать нежно: «Знаешь, дорогой (или дорогая)...» Но тут вот что важно — как сказать. Следите, чтобы ни одна ваша фраза не начиналась с НЕ. «Не делай», «не нужно», «не хочу», «не нравится». Не говорите «не делай этого», говорите «делай так». И, самое главное, начинайте с чего-то вроде: «Мне так хорошо с тобой, что лучше и быть не может... Хотя нет, может! Вот если бы ты... Тогда это будет уже просто неземное счастье!» Проверьте.

В нашей российской семье есть одно странное противоречие, но что поделать, такие уж мы трепетные, все сотканы из противоречий... У нас полный матриархат при наличии идеи служения мужчине. С одной стороны, власть женщины в семье огромна и распространяется на все самое важное: где жить, как поменять квартиру и работу, куда поехать отдыхать, на все вопросы, связанные с воспитанием ребенка, как кормить, чему и где учить, — все решает женщина. С другой стороны, наша русская ментальность предполагает служение мужчине, убежденность, что дядя главный и решает.

Быть замужем означает быть за мужем, то есть чувствовать себя спокойной и защищенной, как за каменной стеной. Получается из этого противоречия неожиданная вещь: множество женщин, живущих в «удачном» браке, с удивлением осознают: «Я всю жизнь думала, что он главный, а оказывается, это я всегда все решаю и всем руковожу...»

Русские женщины иначе относятся к насилию, и это не хорошо и не плохо, а просто — это так. На иностранный взгляд, русская женщина в любовно-семейных отношениях немного мазохистка — она заранее принимает идею страдания, подчинения... Ни в одном европейском языке нет пословиц с таким ясным смыслом принятия насилия: «Милые бранятся — только тешатся», «Бьет, значит, любит». И наивно думать, что этот стереотип закреплен лишь за простонародьем, это не так — принятие насилия крепко сидит в подсознании самых интеллигентных женщин. Редкая женщина не подвергалась насилию в том виде, в котором его понимают на Западе — чуть-чуть насильственный секс, легкая пощечина в ссоре, грубое слово в споре. Русской женщине не придет в голову обвинить мужа в моральном насилии, а европейской очень даже придет. Моральное насилие — это психологическое давление, угроза, принуждение к принятию решения, нарушение личностных прав. На стиль выяснения отношений в семье влияют наша широта, размашистость, импульсивность (мы не обдумываем, как поступить, а поддаемся чувствам). И многие считают, что, когда в семье бьются сковородками, а через минуту целуются, это естественно.

Мы не говорим о случаях насилия, которое становится предметом внимания социальных органов. Сейчас мы говорим о тонких вещах — о моральном насилии, иначе говоря, нами манипулируют, а мы пытаемся сопротивляться. Самое наше сильное оружие в борьбе с манипулированием — это попытаться самим манипулировать партнером, и для этого мы должны... сказать о своих чувствах. Не удивляйтесь — слова «мне очень обидно», «я чувствую себя такой виноватой» и так далее вызывают доверие партнера, раскаяние, чувство вины, жалость и прочее, что дает нам возможность передохнуть и сопротивляться дальше, а то и победить.

Еще одна особенность наших семейных отношений — это большая по сравнению с европейцами близость и теплота в отношениях молодой пары с мамой-папой. Возьмем, к примеру, немцев — совсем недавно немецкие социологи с удивлением заметили, что связь между взрослыми детьми и родителями гораздо крепче, чем они предполагали. Они-то думали, что их немецкие взрослые дети звонят родителям раз в месяц или раз в год, а они, оказывается, звонят раз в неделю. Представляете, целый раз в неделю! Часто, наверное, но совсем не так, как у нас! У нас сейчас тоже все стараются жить отдельно, но в молодой, а порой и не в очень молодой семье всегда есть незримый свидетель — его или ее мама. Или обе мамы. «Моя мама спрашивает, почему ты вчера поздно пришел домой и где ты был», а «Моя мама сказала, что ты неправильно варишь борщ»... Плохо ли, хорошо ли, но у нас так. Мне, например, нравится: я люблю свою мамочку и звоню ей каждый день, и моя дочь любит свою мамочку, то есть меня, и я бы не хотела, чтобы она звонила мне «очень часто, раз в неделю», а не три-четыре раза в день.

Но все же, что делать, чтобы защитить себя от маминого вмешательства? Говорить «мама, у меня своя семья» бесполезно и, главное, рикошетом ударяет по нам самим, ведь мы любим маму... Здесь первое и главное — не рассказывать маме ничего плохого о своем муже (или тем более о жене, тут уж мама точно не вынесет). Второе — рассказывать маме плохое о муже (или жене), но это должно быть хитрое «чуть-чуть плохое», чтобы мама понимала — этот чужой человек не заменил ее малышке (малышу) мамочку... Третье — находить что-то общее между мамой и своим мужем: «Он, как и ты, мамочка, говорит мне, чтобы я надевала теплую шапочку» — или «Он тоже очень любит твои пирожки». Если ничего общего нет, можно придумать — воображение развивается по ходу.

Ну и еще один чрезвычайно важный аспект семейной жизни — деньги. Очень интересно влияние денег на отношения в семье в России, где сплошной волюнтаризм, и на Западе, где даже у детей есть законодательно закрепленные права. Например, ребенок может потребовать у родителей карманные деньги, а если не дают, пожаловаться в социальные органы. Что касается денег, у нас пока все более идеалистично и размыто, чем на Западе, где по сути уважение в семье прямо пропорционально зарплате. У них возможны два варианта. Либо, как в немецкой семье, все расписано: кто что делает и кто что получает. Либо экономическая независимость, когда муж и жена не знают, кто сколько зарабатывает, у каждого свой счет в банке и в ресторане каждый платит сам за себя. У нас оба варианта невозможны, и вообще, все совершенно размыто: кто сколько власти в семье ухватит, столько и тащит, и от размера заработка количество власти в семье чаще всего не зависит. Конечно, мы не берем в расчет очень-очень богатых — если уж такие деньги, то и власть в семье такая же огромная. Мы и тут никакой меры не знаем! У нас зависимость — так зависимость: у бедных жен богатых мужей такой огромный страх при разводе потерять все, какой совершенно невозможен в цивилизованном обществе.

Если в семье разное отношение к деньгам (она разумно расчетлива, он может прогулять все, или он скупердяй, а она мотовка), то... — хотите честно? — здесь поможет только хитрость. Мой совет покажется не советом психолога и писателя, а советом соседки тети Мани, но я, как психолог, подтверждаю: интуитивно тетя Маня права! Так вот, отношение человека с деньгами — это такое сокровенное, тонкое дело, что ничего тут не изменишь... Поэтому совет тети Мани: делайте заначки! С жадиной — чтобы купить друзьям приличные подарки на памятные и непамятные даты, с мотом — чтобы осталось на обед, когда он все красиво прогуляет...