Главный страх русской женщины

В принципе, страх старости совершенно естественен. Это просто одна из трансформаций страха смерти, который преследует нас ровно с тех самых пор, как мы узнаем, что такое смерть, и понимаем, что нам ее не избежать. То есть в глубоком детстве. Родители, желая нас утешить, объясняют: этот человек был очень стар, он уже устал жить, он болел и очень мучился, а теперь не страдает. Так мы понимаем, что старость — это страшные мучения, растянутые во времени, которые всегда заканчиваются одинаково. И от этого нам вовсе не становится легче. Правда, мы быстро забываем об этом ужасе — так устроена психика детей. Но это хтоническое чудовище сидит глубоко внутри нас. И разевает пасть в самый неподходящий момент. Когда мы уже взрослые, но все еще молоды и полны сил. И знаете, что? Этот страх посещает каждого человека, но в нас он живет постоянно. Он очень наш, очень русский. Очень женский.

Мы начинаем бороться со старостью задолго до того, как замечаем ее первые признаки. Собственно говоря, некоторые начинают еще до того, как закончится половое созревание. Нужно срочно сесть на диету, иначе потом все обвиснет! Нужно ухаживать за кожей, в 30 лет будет поздно! «Поздно» — вообще самое страшное слово в нашем лексиконе. Именно поэтому двадцатилетние девочки записываются к косметологам, и не на чистку лица, а на процедуры, которые призваны «замедлить процесс старения». Пока мы гонимся за вечной молодостью, настоящая, естественная молодость безвозвратно уходит. И мы впадаем в панику: впереди старость! Мы не даем себе быть зрелыми. Мы крадем у самих себя как минимум тридцать прекрасных лет, которые можем прожить между молодостью и старостью. Стукнуло 35? «Все, я старуха!» — говорим мы себе. Почему мы такие дуры?

А товар должен быть свежим. Упругим, гладким и налитым. Женщина — она же не совсем человек. Она, в первую очередь, инструмент, который помогает мужчине получать удовольствие. При этом, заметьте, совершенно недостаточно создать с мужчиной семью, родить ему детей, ну и обеспечивать тот самый «уют в доме», о нет. Любой женский форум полон тем о том, как быстрее привести себя в форму после родов. В обратную форму — в ту, которую не испортила беременность. Сделайте мужу монтаж, детка. Склейте в одном кадре своих карапузов и себя — пятилетней давности. Может тогда он не заметит, что вы, черт побери, стареете.

Мы не раз публиковали фотографии актера Хью Джекмана и его жены, Деборы Ли Фернесс, которая, как известно, несколько старше мужа. И мы каждый раз читаем одни и те же комментарии от читательниц: «Ну как он может, она же такая старая!» Таких комментариев большинство, вот что страшно. Мы, женщины, говорим такое о другой женщине, а значит — и о себе. Нас нельзя будет любить, когда мы постареем. Нас вообще нельзя любить, потому что мы станем сморщенными и страшными, а это фу. Неэстетично. Нас можно поздравить — мы очень ловко украли у себя не только зрелость, но и любовь: «кака така любовь», когда лицо уже сморщилось? Морщины же перечеркивают и годы, прожитые вместе, и нежную дружбу, и чувства, и то самое «родство душ». Нет никакой ложки, Нео. Есть только наш вислый зад, наш «спасательный круг» на талии, наши седые волосы и морщины. Мы думаем «это нельзя хотеть», подразумевая «значит, нельзя любить».

Правда, мы-то пока не такие. Мы еще свеженькие. И потому бросаемся на несчастную Дебору: как же так, на ее месте должны были быть мы! Те, кто еще не сморщился. И на месте Мадонны тоже. И еще на месте этой, как ее там, которая отхватила себе Кхала Дрого. Мы оглядываемся вокруг и понимаем: а вот у нас таких и нет, кажется. У нас есть или отчаянно молодящиеся женщины, старающиеся выглядеть не старше мужа, или Алла Борисовна. Но Алла Борисовна — человек-эпоха, ей можно. А остальным — ни-ни. У нас все ровно наоборот: всякий стареющий звездун стремится найти себе деву помоложе. Мы проиграли, девочки. Потому что пока мы отчаянно бились со временем, выросли новые женщины.

Вы можете возразить нам — причем тут, мол, русские женщины? Все женщины такие! Весь дамский цвет Голливуда после 35 ложится под нож, и некоторые полностью теряют лицо в погоне за молодостью. Никто не хочет стареть, все хотят быть юными, все готовы рисковать здоровьем и даже жизнью — лишь бы придержать бег времени, лишь бы стереть с лица следы этого бега. И будете неправы.

Потому что стареть и правда не хочет никто. Ни один человек на земле. Актрисы тем более этого не хотят — и могут себе позволить продлить молодость, да. Настоящую молодость: они встречаются с молодыми мужчинами, они рожают детей, они работают и отдыхают, они снимаются в откровенных фотосессиях, они говорят: «Ну, да, я не хочу стареть — имею право!»

А мы не имеем такого права. Мы имеем право молча уходить с арены молодости сразу в старость. Мы имеем право угодливо похихикивать, когда какой-нибудь мужик глубокомысленно заявляет: «Этой я б не вдул, она древняя уже». Мы имеем право выслушивать отвратительную поговорку про часики, которые тикают. Мы имеем право соглашаться с тем, что после 35 женщина — уже не торт, а после 45 — старуха. Мы имеем право оплачивать дорогостоящие омолаживающие процедуры, притом, что 5 лет не были в отпуске. Мы имеем право положить на этот алтарь все, что у нас есть. Поставить последнее — и проиграть.

А тем временем старость исчезает. Даже здесь, даже сейчас. Наши бабушки по утрам выходят на занятия скандинавской ходьбой с какими-то загадочными кавалерами. Наши мамы постят в «Инстаграм (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)» селфи из примерочной и собирают комплименты. Наши сестры раздумывают, рожать ли ребенка в 40 лет, или еще чуть-чуть погодить. Все они пережили тот самый страшный момент, когда пришлось признать: все, молодая уже не молода. И знаете, что? Они перестали бояться старости. Потому что им вдруг открылась прекрасная зрелость.

Но если вы спросите их откровенно, о чем они жалеют — они вам скажут: «Я жалею, что не жила на всю катушку раньше». Догадываетесь, почему?