Дело не в возрасте: почему общество обесценивает молодых и пожилых женщин?

С одной стороны, девочек с самого начала приучают к мифу о Великой и Непреодолимой Силе Любви, к сказке о прекрасном принце, с которым «жили они долго и счастливо», ну и к тому, что эта самая любовь и принц достаются только «правильным героиням» - красивым, сексуальным и, собственно, этой самой любви ждущим.

Но как только девочка-подросток пытается реализовать эту программу на практике, то есть, собственно, начать общаться с мальчиками, выясняется, что никакая она не будущая принцесса, а просто-напросто малолетняя шалава. Слово «малолетняя» подчеркивается особо.

С одной стороны, каждый год, изучая курс литературы, школьница читает о той самой великой любви — от Джульетты до Татьяны Лариной, от Лизы Калитиной до «Бедной Лизы», от Наташи Ростовой (которая впервые предстает в романе тринадцатилетней и уже влюбленной) до Лизы Муромской — все эти девушки не старше 19, и все, кроме одной, несовершеннолетние. И со всеми случается одно и то же: «безумная» любовь.

А что же на самом деле получит девочка? Девочка получит клеймо «шалавы», если начнет проводить слишком много (по мнению окружающих) времени с мальчиками, или клеймо шлюхи, если займется с мальчиком сексом. А если она станет жертвой сексуального насилия, то из «шлюхи» и «шалавы» тут же превратится в похотливую мерзавку, которая сознательно портит несчастному мальчику жизнь.

И даже если девочка не делает вообще ничего предосудительного с точки зрения общества, ей достанется все равно: а какого черта ты такая свежая, такая хорошенькая, с таким возмутительно совершенным телом и кукольным личиком? Тебя же все хотят! Нехорошо, нехорошо такой быть!

С последним тезисом, пожалуй, не поспоришь. Ничего хорошего во всем этом нет. Для девочки.

Быть молодой женщиной - уже совершеннолетней, но все еще моложе тридцати - в теории прекрасно. Именно в этом возрасте общество обещает нам все плюшки патриархата: галантные ухаживания мужчин, романтические свидания, страстный секс и, наконец, свадьбу. При этом уже не просто можно (ну наконец-то!) смело демонстрировать свою привлекательность, а это, считай, обязательная программа. Общество даже не маскирует свое желание видеть вас сексуально привлекательной или, как говорят в Сети, «вдувабельной»: если вы не «вдувабельны», вы какая-то неправильная молодая женщина.

Но перейдем от теории к практике: что на самом деле ждет васна этом отрезке — от восемнадцати до тридцати? Увы, но снова ничего хорошего: вам или придется смириться с ролью объекта (желанного, но обезличенного), или вы потратите эти прекрасные годы на борьбу с образом «прелесть какой дурочки».

В университете вам расскажут, что «мозг аспирантки заточен на замужество»; на работу будет сложно устроиться, потому что у вас, во-первых, нет опыта, а во-вторых, вы что-то слишком привлекательны, следовательно — легкомысленны и глупы; за место, на которое вас все-таки примут, придется держаться обеими руками, потому что если вам стукнуло 25, на собеседовании вы услышишь вопрос о репродуктивных планах. И вам, весьма вероятно, откажут - и предпочтут взять мужчину, потому что мужчины не уходят в декрет.

И, кстати, о декрете: чем ближе вы к 30 годам, тем чаще общество интересуется, когда же вы наконец выполните свое «главное предназначение» - родите. С точки зрения общества, вам пора перестать быть легкомысленной дурочкой (неважно, что никогда ею и не были: грудь упругая — значит, дура), взяться за ум, выйти замуж и родить ребенка. Из сексуального объекта вы постепенно превратитесь в функцию по воспроизведению потомства и обслуживанию потомства. Ну и мужчины, конечно.

И общество постарается убедить вас в том, что в этом и есть то самое счастье, которое вам обещали в пункте первом: дождались же! Вот вам принц, живите с ним долго и счастливо. А не успеете - вам же хуже.

Тридцатилетие — нелегкий рубеж для современной женщины, и вовсе не потому, что оно чем-то само по себе ужасно - в современном мире это все еще молодость. Большинство наших мам к тридцати годам превращались в почтенных матрон с парой детишек, у большинства наших бабушек дети уже были достаточно взрослыми, наши прабабушки в 30 лет выглядели на сегодняшние 50, наши пра-пра-пра-прабабушки к тридцати выглядели так, как не выглядят сегодняшние восьмидесятилетние: сгорбленные от тяжелой работы, беззубые, с отвислыми животами и выпадающими матками от бесконечных родов.

Сегодняшняя тридцатилетняя женщина остается молодой девушкой, если сама этого хочет. Проблема в том, что общество не хочет этого. И вот уже день рождения пугает вас, как смертника — виселица: а есть ли вообще жизнь после 30 лет? Или все, теперь остается только стареть?

При этом, что характерно, общество запугивает вас не старостью, конечно: оно прямо говорит, что вы станете негодным объектом и негодной функцией. «Да кому ты будешь нужна в таком-то возрасте! Если замуж до 30 не вышла - значит, с тобой что-то не так, это любому мужику ясно!», «Вокруг полно двадцатилетних красоток, смотри, одна останешься!», «Ты рожать вообще думаешь? Часики-то тикают!»

И это происходит ровно в то самое время, когда вы - теоретически - уже можете вплотную заняться карьерой: из образа «прелесть какой дурочки» вам уже позволили выйти, а до образа «молодящейся бабки» (об этом чуть ниже) вы еще не доросли. Возраст от 30 до 40 можно считать самым благополучным с точки зрения карьерных достижений — правда, благополучным только на фоне того, что было до и будет после. Кроме того, вас ждет совершенно фантастический расцвет сексуальности, приходящийся именно на эти годы.

Но общество расскажет вам, что с этой точки зрения вы уже «не торт». Да, вот эти самые среднестатистические мужчины, которые к тридцати обзавелись брюшком, к тридцати пяти — намечающейся лысиной, а к сорока — устойчивыми признаками эректильной дисфункции, — они и расскажут.

И вам придется приложить просто невероятные усилия, чтобы в это не поверить. Так называемый эксперимент Аша, проведенный еще в середине прошлого века, доказывает, что это очень сложно: когда большинство людей в группе («подсадные утки») на вопрос «Какая линия длиннее?» уверенно отвечают, что очевидно короткая линия на самом деле длиннее длинной, 75% испытуемых с ними соглашаются.

Дискомфорт, который мы испытываем, не соглашаясь с большинством, велик настолько, что нам проще не поверить своим глазам, чем сказать вслух, что все вокруг не правы. Так что нет совершенно ничего удивительного в том, что все мы верим: чем ближе сорокалетие — тем меньше у нас шансов. На что? Да вообще на все.

Мизогинный мем про «сильную и независимую женщину с сорока кошками» — прекрасная иллюстрация отношения общества к женщине за сорок. Общество говорит вам, что вы опоздали. Ни о какой любви и вообще личной жизни речи идти не может, если вы не нашли себе мужа до тридцати лет. Теперь — все.

Карьеры тоже не будет: критический, с точки зрения работодателей, возраст давно миновал — менять работу можно было до тридцати пяти. Теперь уже досиживайте до пенсии, потому что если вы не топ, то никого не интересуют ни ваши навыки, ни опыт, ни знания. Рекрутеры, взглянув на сорокалетнюю соискательницу, делают такое лицо, будто перед ними сидит девяностолетняя старуха в глубокой деменции: «Мы не уверены, что вы впишетесь в наш молодой и динамичный коллектив. К тому же у нас такие нагрузки...»

Что же касается сексуальности женщин за 40, то она — предмет отвратительных мизогинных шуточек. В представлении общества женщина 40+ непременно навязывается молодому мужчине и, конечно же, не получает взаимности: как вообще можно с ЭТИМ спать?

Впрочем, к 40 годам мы, как правило, отращиваем себе панцирь, прикрывающий нежное. Нас уже не очень интересует, что там общество о нас думает. Мы внезапно понимаем, что жизнь не просто не кончилась — она по-прежнему может быть интересной и увлекательной. Ей правда можно наслаждаться.

Только делаем мы это, в большинстве своем, в компании других женщин того же возраста. Потому что общество нас больше не видит. Женщина от 40 до 60 — невидимка: после 40 она уже не «вдувабельна», и никому не интересно, чего она достигла. До 60 она еще слишком молода, чтобы стать благообразной бабулей — нянчить внуков, выращивать огурцы на даче и смотреть передачи Малахова. А ничего другого общество предложить нам не может.

Вернее — не хочет. Ему нужно, чтобы мы как-то дотянули до старости, лет до 70 — и вот тогда, возможно, мы станем хороши. Если будем достаточно милы и, желательно, несчастны: образ милой бабулечки, продающей цветы у метро, потому что на пенсию не прожить, — вот что они хотят видеть, ведь можно почувствовать себя благородным героем, просто купив букет.

Впрочем, эта милая бабулечка все равно всех дико раздражает, потому что именно она прется со своей тележкой в метро в самый час пик. Пусть лучше сидит у подъезда, обсуждает, кто наркоман, а кто проститутка, и кормит внука пирожками. «В гостях у бабули» - это тоже мем.

Ответ на этот вопрос очень прост и в то же время шокирующе страшен. Мы в любом возрасте нехороши для общества, потому что, внушив это, нами можно легко управлять. Роль женщины в патриархате — вовсе не роль «хранительницы очага», «шеи, которая вертит головой» и «верной соратницы и единственной возлюбленной». Женщина в патриархате — это объект для удовлетворения сексуальных желаний, бесплатная обслуга и безотказная машина для размножения. Так было при «патриархате отцов».

А сейчас мы живем при «патриархате сыновей». Тут все то же самое, но есть нюанс: во-первых, женщина должна сама обеспечивать себя и детей (потому что диванный патриарх главой рода быть не умеет и не хочет); во-вторых, предполагается, что она должна мужчины добиться. Сама. Миф о том, что брак и дети нужны именно женщинам, а мужчина вроде как делает ей одолжение - манипуляция. Мифы о возрасте женщины — та же самая манипуляция: давайте ее напугаем, чтобы она скорее начала нас обслуживать!

Дело в том, что при патриархате отцов у мужчины действительно была власть. Настоящая, не иллюзорная: глава рода единолично принимал все решения, его слушались беспрекословно (и женщины, и младшие мужчины), он был вправе карать и миловать. У современного мужчины нет никакой власти. Нет и никакой силы, кроме физической, но и ее он, как правило, довольно быстро теряет, да и приложить ее, в сущности, некуда - не шкафы же двигать туда-сюда. Современному миру нужны гендерно-нейтральные качества: интеллект, коммуникативные навыки, способность обучаться быстро и делать это на протяжении всей жизни. Именно это делает нас успешными, именно это позволяет зарабатывать деньги.

И мы наконец-то стали полноценными конкурентками мужчинам. Мы выросли в мире, в котором мужчина совершенно не нужен женщине для выживания, а теперь начинаем понимать, что он не нужен и для просто комфортной и счастливой жизни. Потому что комфортная и счастливая жизнь с мужчиной предполагает равноправное партнерство, а не дешевые манипуляции и запугивания: давай, прогнись под меня, обслужи меня, возьми всю семейную работу на себя, а я буду обидчивым кукусиком, которого нельзя попросить ребенка подмыть. Не хочешь? Тогда я тебе скажу, что ты старая и страшная! Невдувабельная! Никому не нужная, бе-бе-бе!

Но радует то, что на самом-то деле никому не нужен как раз кукусик. Те самые «невидимые женщины», женщины старше сорока, все чаще сами выбирают для себя такое якобы страшное одиночество. Если предыдущий брак распался, нет никакого смысла снова впрягаться в обслуживание мужчины, только на этот раз не молодого красавчика, а весьма потрепанного и капризного — привлекательных мужчин 40+ вообще исчезающе мало, позитивно настроенных среди них — вообще минимум. Если брака не было и детей в планах нет (или они уже имеются) - тем более неясно, ради чего огород городить: можно просто встречаться, это со всех сторон удобнее. А дома пусть будут хоть 40 кошек, хоть ни одной: моя жизнь, мои кошки — я сама решаю, что мне делать.

Естественно, мужчинам это невыгодно: кто будет их обслуживать в быту? Кто обеспечит регулярный секс? Кто родит детей и полностью возьмет на себя заботы о них, чтобы мужчина мог продолжить свой гордый знаменитый род Иванько-Задерищенских? Ответ — «она». Женщина, которую как следует напугали возрастом.

Двадцатилетние феи, готовые влюбляться в благородных пятидесятилетних донов, существуют только в мужских фантазиях: благородный дон должен или предложить барышне достойное содержание (напомню, средняя зарплата по стране — 30 тысяч рублей, этого мало даже на одного), или предложить ей его эквивалент — в качестве, например, помощи в карьере, ну или, на крайний случай, быть действительно благородным доном, а не пузатым кукусиком, у которого в жизни одно достижение: он в в рейд сходил и победил. В Танчиках.

Но такой союз — всегда сделка. Кукусикам же совершенно нечего предложить, они выходят на брачный рынок с негодным товаром. И потому пытаются убедить нас, что товар — это мы. Просроченный с самого начала. С душком. Шалава малолетняя, да-да.

Очень радует, что хотя бы к 40 годам большинство из нас понимает, в чем дело. И было бы очень здорово, чтобы поколение наших дочерей научилось понимать это еще раньше. До того, как прочтет «Войну и мир».

Источник