Алина Фаркаш о том, почему нам всем срочно нужно расслабиться
Еще у них друзья, социальная жизнь, надо съездить к бабушке и миллион других разных дел. Работа среди них тоже есть, но не на первом месте. Она где-то среди всего остального.
«Понимаете, — объясняет мне директор департамента, — у них же с их образованием, их мозгами — такие перспективы! Они могли бы построить невероятную карьеру! А у них — йога и собачки... А еще они хотят свободный график и высыпаться».
Я в этот момент вспоминаю анекдот про чернокожего мужчину, который спокойно лежал под пальмой и ел бананы, отказываясь от перспективы много и упорно работать, чтобы через тридцать лет иметь возможность лежать под пальмой и есть бананы. У меня есть такое чувство, что вслед за периодом потребления наступает период умеренности. Мне сложно судить о его причинах — тут дело в финансовом кризисе или в том, что эти современные двадцатилетние выросли у нежных родителей, которые внушили им мысль, что внутренняя гармония и ощущение счастья — важнее личной эффективности и карьерных достижений?
Это не дауншифтинг в прямом понимании этого слова, это нечто другое. Бережное отношение к себе и окружающим? Смещение ценностей? Мои ровесники тоже потихонечку двигаются в ту сторону. Осуществляют мечты.
Программист поступила учиться в художественный институт. Ее приняли без экзаменов — просто по результатам работ, удивились, как с таким талантом можно было дожить до тридцати пяти и не зарабатывать рисованием. Дизайнер закончила крутую школу парикмахеров — она с детства стригла всех вокруг и с детства об этом мечтала, но кто бы разрешил девочке из приличной интеллигентной семьи идти в парикмахерское ПТУ?! Подруга с двумя красными дипломами и одной диссертацией, бывший топ-менеджер, работает мастером маникюра. Очень-очень дорогим мастером маникюра — и дико счастлива, всегда этого хотела, но решилась только ближе к тридцати. Знакомый издатель договорилась о дистанционной работе и поехала на два года в Испанию — учиться в какой-то известной кулинарной школе. Целый год готовила документы, писала эссе, учила язык — и получила-таки грант на обучение, который казался совершенно невозможной, дикой и бредовой фантазией. Одна из моих самых талантливых однокурсниц с журфака МГУ переехала в теплую страну и моет посуду в маленькой кафешке. Прямо руками — и радуется как ребенок. В обед ходит купаться к морю — оно в двух шагах от работы. После работы катается на велосипеде по жаркому южному городу, пьет коктейли, танцует на крышах, целуется с мужем — их зарплат вполне хватает на эту более чем счастливую жизнь.
Та моя знакомая, с которой начался этот разговор, немножко вздыхает: жалко, что она не вышла замуж еще в университете. Все ее коллеги, кто успел найти семью до работы — счастливчики.
А потом уже почти нет шансов: двенадцатичасовой рабочий день, бесконечные командировки, часто работа в выходные. Она приходит домой и падает на кровать — очень бы хотелось при этом уткнуться в кошку, но с ее графиком кошка — это непозволительная роскошь. Ей для работы нужен немецкий, и она специально нашла преподавателя по скайпу с другого конца планеты, потому что единственное время, которое она может для этого выделить — шесть тридцать утра.
Параллельно обсуждаем общую подругу, которая учит японский и занимается каллиграфией — просто для красоты и потому что нравится. Приятельница этого не одобряет — и я тоже, нам сложно смириться с мыслью, что на что-то настолько непрактичное можно тратить такое количество времени и денег. И обе мы немножко этому завидуем, потому что у нас нет такого количества свободы, чтобы научиться довольствоваться совсем малым, тем, что освободит нам ресурсы для по-настоящему интересных занятий.
«Чем бы ты занялась, если бы тебе не надо было зарабатывать?» — спрашиваю я. И тут же добавляю: «Я бы гуляла, пила с подругами чай и писала бы свой первый роман! Я всю жизнь мечтаю написать роман». Приятельница задумывается и вдруг смотрит на меня с ужасом: «Я не знаю. Я никогда-никогда в жизни не делала того, что хочется, только то, что надо и правильно. Я даже мою большую зарплату не трачу, а грамотно вкладываю — коплю зачем-то».
Мне кажется, что она хочет заплакать, но не решается. Вздыхает, морщится, говорит: «Представляешь, недавно один парень отказался от места в компании, потому что ему до работы ехать два часа!» Говорит, что не хочет тратить по четыре часа в день на дорогу, что у него невеста и он хочет больше времени уделять отношениям. Псих какой-то, правда? Я обдумываю эту мысль, взвешиваю — и понимаю, что нет, я бы не смогла так же, как он. Отказаться от очень перспективной, очень денежной и, скажем честно, крутой работы из-за отношений или личного комфорта — нет, нас такому не учили. Мама бы такого не поняла бы. И я бы мужа не поняла. И сына. Как можно не стремиться заработать побольше, подняться повыше?..
Хотя только за последние два года у пятерых моих знакомых умерли мужья. Все здоровые и спортивные, всем до сорока. Просто внезапно сердце или стремительный рак. Всем нам нужна капелька расслабленности. И лечь под пальму с бананом прямо сейчас, а не через тридцать лет — ведь они могут и не наступить. Хотя бы ненадолго, хотя бы капельку — но прилечь. И расслабиться.