25 лет за вызов покойного Троцкого: откуда на Русь пришли спиритические сеансы

Нет, распереживалась великая княгиня вовсе не из-за, как можно было бы подумать, обнаруженной измены мужа с Анненковой – фрейлина даже не покушалась на подобное. Но девушка провела спиритический сеанс и так впечатлила бедную Александру Иосифовну, что та чуть ли не обезумела. Формально обвинить Анненкову было не в чем, но императрица удалила её от двора настолько, насколько было возможно без тихих разговоров об излишней жестокости. Она не хотела скандала и, похоже, не подозревала, что остерегаться скандала уже поздно.

Анненкова на спиритических ситуациях во дворце изображала разговор с духом Марии Антуанетты – обезглавленной революционерами французской королевы, живописала ужасы её последних дней и от её имени объявила себя последней из династии Бурбонов. Надо сказать, в Европе она продолжала настаивать на той же версии, сумев донести её даже до Наполеона III (к его большому удивлению).

Как ни странно, закончилась её история хорошо.
Где-то на семнадцатый год своей поправки здоровья по европейским курортам Анненкова вышла замуж за совершенно очарованного этой неземной женщиной сына генуэзского герцога, став синьорой де Феррари. Со временем она естественным образом стала герцогиней и прожила с ним полвека в холе и довольстве. Их дочь стала небезызвестной фотохудожницей.

Анненкова была не первой и не последней устроительницей спиритических сеансов. К моменту, когда она чрезмерно впечатлила великую княгиню, во дворце и не только уже не раз вызывали дух Пушкина. Никто не знает, почему именно Пушкин пользовался такой популярностью, зато как именно сеансы пришли в Россию, известно. Начало пути, которым двигалась эта мода, лежало в США.

В 1848 году в США две девочки, Мэгги и Кейт Фокс двенадцати и пятнадцати лет, пожаловались родителям, что часто слышат странные стуки в новом доме, куда они переехали с родителями. В какой-то момент они заметили, что стуки звучат только в ответ на произнесённые вопросы. Задавая вопросы уже не друг другу, а в воздух, девочки будто бы сумели выяснить, что где-то в доме был убит разносчик – и его дух не нашёл покоя.

Родители «играми» девочек были сконфужены, но не препятствовали. В дом, тем временем, потянулись соседские фермеры. Они задавали вопросы духу. Сначала спрашивали что-то простое, теша своё любопытство – например, свой возраст. Потом один из соседей разработал для духа алфавит из постукиваний, и ему начали задавать вопросы о сложных жизненных ситуациях.

Однажды дух разговорился и сообщил, что его тело лежит в подвале дома. Он также назвал и своё имя – Чарльз. Люди спустились в подвал и нашли там после обыска кусок человеческого черепа с налипшими волосами. Многих эта история привела в восторг и желание приобщиться к общению с духами. Культ сестёр Фокс начал набирать обороты, притом, как ни странно, в среде людей левых убеждений – борцов за отмену рабства и за права женщин.

В конце концов сёстры начали проводить платные групповые тренинги по общению с духами, а те, кто не мог посетить эти тренинги, пытались выработать свои методики. Тем более, что опыт сестёр было трудно повторить – только у них, кажется, духи спокойно появлялись при свете дня и так охотно общались, отвечая на вопросы предложенными стуками «да» и «нет».

Когда спиритические сеансы проводили их последователи, результатов или не было вовсе, или они появлялись только в достаточно тёмной комнате. Благо в те времена оказаться в тёмной комнате в любое время суток было легче, чем в светлой.

При свете получалось повторить только способ, к которому Кейт Фокс начала прибегать уже взрослой: автоматическое письмо. Тип письма, когда рукой медиума, вошедшего в транс, овладевал дух умершего человека – и таким образом отвечал на вопросы, делал признания ещё живым родственникам или... проклинал. Притом сличить почерки руки медиума и вызываемого человека было невозможно: ведь в трансе медиум начинал писать криво и размашисто, а начертание букв всем ставили одинаково.

Но, овдовев, Мэгги вернулась к старому ремеслу – пока однажды не решила прилюдно рассказать секрет стуков. У неё и сестёр было особое строение пальцев ног. Они легко щёлкали суставом большого пальца, и звук выходил похожим на стук. У одних разоблачение вызвало возмущение, другие отказались верить и считали, что Мэгги оговорила себя под давлением священников (в замужестве она стала ревностной католичкой).

Позже и сама Мэгги говорила, что её заставили «признаться», но поезд ушёл. Слава Фокс пошла на убыль; богатые и влиятельные поклонники, которые прежде их поддерживали, отвернулись. Все три сестры умерли в нищете, к тому же страдая алкоголизмом. Самое стронное в этой истории то, что в 1904 году в том доме, где они впервые говорили с духом убитого разносчика, нашли замурованный в стену скелет, предположительно мужское. Звали ли его Чарльзом, сказать трудно.

Поскольку щёлкать пальцами ног мог не каждый, медиумы – и любители, и начавшие, как Фокс, брать деньги за сеансы – разработали ряд других способов общения с духами. Большая часть из них была обобщена в «Книге медиумов» французского спиритиста Алана Кардека. В 1961 году она вышла на прилавки, наделав фурор. Продажи по меркам своего времени были гигантскими – книга расходилась сотнями экземпляров.

Первое правило от Кардека гласило, что сеанс необходимо проводить вечером или ночью, при слабом освещении. То ли духи, то ли медиумы не любили свет. Его последователи порой соглашались и на дневные сеансы, но принимали все меры для того, чтобы в комнате не было электрической лампочки, которую можно включить моментально, или возможности одним движением отдёрнуть штору с окна. Они объясняли, что духи, оскорблённые невниманием к их комфорту, которое может проявить из озорства кто-то из присутствующих, могут серьёзно навредить.

Кардек также предупреждал, что на сеансах должно быть не больше пяти человек, включая самого медиума. Это правило соблюдалось большинством спиритистов, однако были и такие, кто им пренебрегал ради дохода – ведь за сеанс для десятерых платили десятеро, а за сеанс на пятерых лишь пятеро, разница-то очевидна.

Дух мог вселяться непосредственно в медиума, если тот устанавливал сильную связь с потусторонним миром. Тогда медиум начинал говорить чужим голосом – у одних был один только басовитый гроул для любого сообщения с миром духов, у других духи говорили самыми обычными человеческими голосами, притом разными... В зависимости от талантов медиума. И, конечно, дух мог управлять рукой медиума, чтобы писать свои послания карандашами (как правило, для автоматического письма чернильная ручка не использовалась).

Перед сеансом медиум часто предупреждал, что нельзя вызывать духов наугад. Надо быть уверенным, что человек, к которому обращаешься, мёртв, иначе в открытую медиумом дверь войдёт любой другой дух – и, вполне возможно, злобно настроенный. Если же вызван «любой дух» или «дух этого места», то необходимо установить его имя и только потом задавать вопросы.

Ещё одно условие – все присутствующие обязаны сидеть, иногда – держа друг друга за руки. Тот, кто разомкнёт невовремя цепь или встанет, нарушит связь с потусторонним миром или, опять же, разозлит призрака. Кроме того, на сеансы не допускали детей. Наконец, при самостоятельном общении с духом, без признанного медиума, всё рвано не советовали находиться в одиночестве – опасно.

Дух мог дотрагиваться до материальных предметов, заставляя их дёргаться и издавать звуки, и даже – очень редко – значительно сдвигать их с места. На этих его силах основывалась практика столоверчения. Собственно говоря, столоверчением называли два разных действия, и ни при одном стол не вращался. В первом случае вызванный дух заставлял стол подпрыгивать или крениться и опускаться на место, издавая звуки, которые можно было расшифровать, предложив духу определённую система (например, один стук – «да», два – «нет»). Кстати, стуком же часто предлагалось духа предупреждать об уходе.

В другом типе столоверчения использовалось блюдце с наклеенной чёрной стрелочкой на одном из краёв. Его клали донышком кверху на большой лист картона или специальную доску, купленную заранее, на которых были нанесены по специальной системе буквы алфавита и ответы типа «да» и «нет». Во время сеанса стол подрагивал, и с ним вместе – блюдечко, указывая то на одну часть доски, то на другую.

Позже блюдце стали заменять ниткой в руке медиума. На конце нитки покачивалась крупная игла. После впадения медиума в транс или просто выхода на связь с астралом игла начинала указывать то на одну часть дочки или картонки с буквами (кстати, она называлась уиджа), то на другую, и таким образом дух давал свои ответы.

В начале двадцатого века духи повадились исходить из физиологических отверстий медиумов (конечно, только пристойных) в виде эктоплазмы, вызывая ужас и омерзение и участников сеанса... Равно как и желание прийти ещё раз. Все случаи исхода эктоплазмы рано или поздно объяснились использованием тончайших светлых тканей, припрятанных заранее в рот или возле ушей в волосы.

Порой дух просто в знак своего присутствия дотрагивался до музыкальных инструментов (чаще всего до подвешенного нарочно колокольчика, но оригиналы что только не протаскивали на спиритические сеансы) или баловался со столом и предметами на нём. А порой вёл себя агрессивно – если медиум, как считается, представлял из собой слишком широкий канал. Так, на сеансах поляка Яна Гузика, который приезжал в Москву и Санкт-Петербург, духи даже били участников сеанса и крушили мебель.

Россия почти не шла своим путём в плане моды на общения с духами и способов это делать. Столоверчение, например, было настолько здесь распространено, что им баловались даже крестьяне – когда серьёзно, когда шутки ради. Конечно, в первом значении слова – когда вызываешь духа, а он заставляет стол подпрыгивать и стучать об пол ножками.

Дмитрий Менделеев, легендарный российский химик, плотно интересовался спиритизмом. Он создал Комиссию для рассмотрения медиумических явлений. Эксперименты этой комиссии с медиумами широко освещались в прессе, постоянно подогревая интерес к спиритизму и делая его всё популярнее. На одном из заседаний комиссии присутствовал и Достоевский. Для себя он сделал вывод, что все эти сеансы – проделки чертей.

В России выходил еженедельный журнал о паранормальном «Ребус». Как понятно из названия, в момент своего основания в 1881 году он специализировался на разного рода головоломках, но очень быстро перешёл к более благодарной и дарящей прибыль аудитории, нежели любители шарад и логических задачек. В истории память о «Ребусе» увековечил Антон Чехов в коротком рассказе «Беседа пьяного с трезвым чёртом». В этой беседе чёрт жаловался, что работы нет – сбивать с путей добра некого, потому что ими никто больше не идёт, и сообщал, что от безделья пошёл работать в «Ребус», как и многие другие черти.

В сорок восьмом году в СССР судили участников спиритического сеанса, вызывавших духи Троцкого и Надежды Аллилуевой и узнавших от духа Ленина, что Сталин далеко не гений. Несмотря на специфический набор духов, с которым общались подсудимые, ни один из них по жизни не был связан с политикой. Бывший фронтовик Илья Горбань сорока четырёх лет прочёл почти случайно «Книгу духов» всё того же Алана Кардека (предшествующую «Книге медиумов») и решил провести сеанс. А там уж понеслось...

Всего в спиритическом кружке было только четыре человека: Илья, его сестра и две работницы местной библиотеки, в одну из которых Илья был влюблён. Вторая на них на всех донесла. Горбань получил 25 лет лагерей, женщины – по 10 лет.

Исследователи детской культуры считают, что вызов Пиковой Дамы и Матного Гномика (он же – Гномик-Матерщинник) – прямое наследие спиритических сеансов начала двадцатого века. А на более серьёзных спиритических сеансах до сих пор чаще всего вызывают Пушкина. Говорят, он в ответ ругается не хуже Гномика-Матерщинника. Устал!