Родить и умереть? Или жить, но потерять ребенка? Эти женщины сделали непростой выбор

Марии был диагностирован рак молочной железы на сроке беременности в 12 недель.

«Мы пришли с мужем утром на УЗИ и так нервничали в тот день. Мы уже четыре года безуспешно пытались зачать ребенка и очень волновались из-за этой беременности. Врач сказала, что малыш совершенно здоров и двигается, все в порядке».

Их радость закончилась в тот же день.

«После обеда мы снова зашли в больницу, чтобы узнать результаты биопсии кисты в моей левой груди. Я обнаружила ее прежде чем узнала, что беременна. Врач сказал, что до результатов биопсии беспокоиться не о чем. Новость о том, что у меня рак подкосила нас с мужем. Мы просто потеряли дар речи».

Согласно последним исследованиям, 10% всех случаев рака груди диагностируются во время беременности или кормления грудью. Число женщин в возрасте около 45 лет, у которых обнаруживают рак груди, растет с каждым годом. Это связано с общей тенденцией рожать позже. Средний возраст первых родов в Европе составляет 30 лет, тогда как в 70-е годы он был около 26 лет.

Женщины, рожающие первого ребенка после 35 лет, имеют на 40% больший риск заболеть раком молочной железы, в сравнении с 20-летними.

Почему возникает повышенный риск, до конца не ясно. Предположительно, это связано с двумя факторами: чем вы старше, тем больше мутировавших клеток в вашем организме, и беременность и кормление своими гормональными изменениями могут стимулировать их рост.

Мария Хопкинс и ее муж Рис были шокированы этой новостью. Первое, о чем они подумали, это что им придется прерывать беременность.

Мария вспоминает с чувством вины, что первой ее мыслью было спасти себя.

«Конечно, я не хотела потерять своего ребенка, но если честно, в первую очередь я подумала о себе. Это сейчас мне неловко за такие мысли, но тогда у меня не было ни малейших сомнений. Я спросила мужа: "Что мы будем делать, если лечение опасно для ребенка?" Рис ответил: "А зачем нам ребенок ценой потери мамы?»

К счастью, врач сообщил им, что в их случае возможно лечить рак во время беременности. Хотя риски, безусловно, остаются.

Марии сделали мастэктомию на 13 неделе беременности и начали курс химиотерапии на 18 неделе.

«Перед каждый курсом химиотерапии я подписывала форму согласия, где указывала, что готова к выкидышу. Это было ужасно. Пока другие мамы покупали пинетки и игрушки, я думала о том, что могу потерять ребенка в любой момент».

«Мы приходили в больницу вместе с моей мамой, и я видела ужас на лицах людей, когда они понимали, что онкология не у женщины 60 лет, а у молодой беременной меня. Мне каждый хотелось попросить их не смотреть на меня с таким страхом в глазах. Плюс ко всему я выглядела и чувствоввала себя ужасно. У меня были язвы во рту, волосы выпали, началась молочница и я была совершенно без сил».

Мысль о химиотерапии беременной приводит многих в ужас, но он не всегда обоснован. Многое зависит от сроков беременности. В первом триместре делают мастэктомию или лампэктомию, затем через четыре недели после операции начинают курс химиотерапии. Лучевую терапию стараются во время беременности не применять. Для ребенка на втором-третьем триместре риск получить дефекты развития от препаратов химиотерапии составляет всего 2%, так же, как и для тех детей, которых вынашивают здоровые мамы. Но химиотерапия увеличивает риски рождения детей с малой массой тела и риски мертворождения.

«Когда я родила своего малыша, он был совершенным ангелом. Я была без волос, а он родился с густой рыжей шевелюрой».

Сейчас ему 3 года и он совершенно здоров.

Мария задается вопросом, что было бы, если бы она не забеременела? Врачи говорят, что беременность активизировала и так таящийся в ее теле рак. И он мог незаметно убить ее, если бы она не начала проходить обследования из-за беременности.

«Когда я обнаружила уплотнение в груди на третьем месяце беременности, я не особенно переживала. У меня и раньше был мастит. Мой врач назначил мне антибиотики».

Когда курс антибиотиков не помог, она прошла исследование на УЗИ и биопсию. У Аманды оказался «метапластический тройной негативный» рак, достаточно редкий и быстро развивающийся вид заболевания. Он встречается всего у 0,2% всех заболевших раком.

«Я была на 22 неделе беременности, и испытывала ужас и вину за судьбу своего будущего ребенка. Мой онколог сказал, что в моем случае времени просто нет, и нужно начинать химиотерапию немедленно».

«Когда у меня начали выпадать волосы, рвать по несколько раз в день и крутить суставы, я все время думала о том, каково приходится моему ребенку? Однажды я почувствовала, что он не двигается. Я кинулась в больницу, но обследование на УЗИ показало, что с малышом все в порядке».

Химиотерапия не смогла уменьшить опухоль, и Аманде потребовалось срочно пройти мастоэктомию и усиленный курс химиотерапии. На сроке 34 недели врачи сделали кесарево сечение. Через неделю после кесарева Аманда перенесла мастэктомию.

«Я смогла кормить сына оставшейся грудью в течение двух недель после родов и до начала химиотерапии. Считаю это своей маленькой победой».

«Я продолжаю наблюдаться у врачей. Они говорят, что три года сохраняется риск рецидива, и если рак вернется, я умру за считанные месяцы. Но пока этого не случилось, я радуюсь своему ребенку».

АНДРЕА РОБЕРТС 40 ЛЕТ

Обнаружила уплотнение в груди на 20 неделе беременности, ровно за день до УЗИ. У нее уже росли двое близнецов, это была не первая беременность.

«Врач успокоила меня, сказав, что это может быть всего лишь киста. Но биопсию мы все равно сделали, на всякий случай».

На 24-й неделе биопсия показала злокачественное новообразование. «Я разрыдалась от одной мысли, что мои двухлетние девочки могут осиротеть. Я просыпалась всю следующую ночь от этой мысли».

Ей произвели люмпэктомию, но опухоль разрасталась. Чтобы выиграть время для ребенка, врачи предложили полную мастэктомию.

«Это было шоком, но особого выбора у меня не было. Рост опухоли был слишком быстрым, я могла не дожить до родов и лучевой терапии».

На 31 неделе Андреа прошла полную мастэктомию, а через 4 недели ее дочь Матильда благополучно появилась на свет с помощью кесарева сечения.

«Она была такой крошечной, когда родилась, что я боялась взять ее на руки».

«Худшим во всем этом было то, что я не могла кормить ее грудью. За отсутствием таковых. Я пыталась, но ей не за что было ухватиться. После этого начался курс химиотерапии и все попытки кормления я оставила».

«Сейчас я каждый раз прислушиваюсь к себе — нет ли болей в костях, не вернулся ли рак? Но все, что я могу сделать, это просто жить. Столько, сколько получится. Я хочу пробыть с моими девочками как можно дольше».

По материалам dailymail