Правила жизни бездомных: Андрей Дичко, 44 года
Сам я из Киргизии. Мать умерла, когда мне три месяца было. С тех пор я с мачехами жил. С разными. Может, на свете и есть хорошие мачехи, но мне такие не попадались. И вот в 15 лет я с новой мачехой не сошелся и приехал к сестре в Петербург.
В семь лет начал воровать. Обнес соседа: знал, где деньги лежат, ну и взял. Весь класс водил мороженое кушать. Я тогда 25 рублей не мог разменять в магазине, потому что был шпендиком, мне ребята постарше меняли. Мелкие деньги мне нужны были, чтоб в карты играть. А потом меня поймали. Папа дал мне такого ремня!..
Свой последний паспорт я получил в Петербурге в 16 лет, когда учился в ПТУ. Я тогда жил то у сестры, то с женщиной. А потом начались наркотики и тюрьмы.
У меня знакомые все кололись, а я не кололся, а потом выпил и: «А давай!» А им нужно было меня подсадить на наркотики, потому что я работал — делал пышки на Чернышевской — и у меня деньги были.
САДИЛСЯ — ВЫХОДИЛ — ГУЛЯЛ — САДИЛСЯ
Где наркотики, там обязательно и кражи. Когда вам плохо, вам все равно, у кого брать. Нужна доза — особенно не смотришь, чьи это деньги. А дальше тюрьма. И я сел. В общей сложности я просидел, наверно, лет 15. Садился — выходил — гулял — садился.
У меня и жена была, но мы расстались из-за наркотиков. Зато с бывшей тещей до сих пор общаемся — она у меня золотая. Она всегда мне помогает. До сих пор звонит, спрашивает, как я, чего.
Последний раз я сел в 2010 году. На этот раз подставили. Просто кинули в карман пакет. Мне запрашивали восемь лет, а дали пять. Я кулинар, поэтому на зоне мне жилось нормально. Пек торты, пирожки, булочки, сочни... Талант у меня к этому. Я бы и сейчас пошел поваром работать, но нужно сначала паспорт сделать, а потом санитарную книжку.
Освободился в 2015 году, познакомился с женщиной, уехал с ней в Белоруссию. В 2016-м решил, что нужно делать паспорт. Нашел в интернете «Ночлежку», дозвонился до Наташи из соцслужбы, она сказала: «Приезжайте!» И вот я приехал и начал делать документы. Это было в прошлом марте. Жил я в то время у знакомого. А там, естественно, пьянки-шманки, подрабатывал на вокзале: стеклорезы продавал. Так шло время. В итоге я допился до того, что в сентябре открылась у меня язва. Меня положили в больницу и кое-как спасли, сделали операцию.
МЫ НЕГРАМОТНЫЕ, НАС ВЕЗДЕ ГОНЯТ
Я лежу в палате, приходит врач и говорит: «Вы платить будете?» Я говорю: «Нет, у меня нету ничего». Она говорит: «Значит, мы вас выгоняем на улицу!» Я позвонил Наташе, юристу, они позвонили кому-то там из старших, и меня, слава богу, в больнице оставили. В это время человек, у которого я жил, сдал комнату, и, выйдя из больницы, я оказался на улице. За три дня (была холодная осень) я заболел, опять позвонил Наташе, а она: «Место есть. Приходите в приют». Я сделал флюорографию, и она меня заселила. Если б не «Ночлежка» и не Наташа, я б уже умер!
С 1992 года у меня паспорта нет. Я тогда его потерял. С тех пор ходил и в жилконтору, и в милицию, и в ФМС. Меня все выгоняли, говорили: «Это не к нам!» В колонии я тоже пытался полтора года паспорт сделать — не сделали, отказали. Я и очереди стоял, и жалобы писал... Бесполезно! Если бы не «Ночлежка», меня бы снова выгнали. Мы неграмотные, нас везде гонят. А как мне без паспорта? У меня на руках только справка о бездомности из «Ночлежки».
Пить мне нельзя. Про наркотики я вообще забыл. Их не бросишь, пока не захочешь по-настоящему. Никакие программы или больницы не помогут. Я сидел в последний раз в колонии и понял, что все. Отсидев больше десяти лет, я наконец-то осознал, что все это из-за наркотиков. И даже когда потом их в колонию приносили, я не употреблял, потому что четко понял, что мне это не надо больше. Наркотики — это зло и тюрьма. Любые.
Я как-то по телевизору слышал, что тюрьма людей перевоспитывает. Это неправда. Тюрьма людей не исправляет.
Я знаю многих, которые только в тюрьме сели на наркотики, хотя на воле не употребляли. Когда человек первый раз в тюрьму садится, он, скорее всего, сядет и во второй раз, и в третий, и в четвертый. Тюрьма губит людей. Выходят оттуда озлобленными. Тюрьмы вообще, мне кажется, не должно быть. Тем более что у нас они ужасные. В Европе там или в Америке, наверно, совсем по-другому сидят. Впрочем, сидеть я нигде и никому не советую. Хотя, если человек нормальный, он и там выживет. Но тяжело.
В жизни просто нужно постараться не делать злых дел. А еще лучше — попробовать делать что-то доброе: даже бабушке тележку на лестницу занести — и то помощь. Скоро ведь на тот свет! А у меня вот грехов очень много, поэтому стараюсь больше не добавлять.
Я тут в метро ехал. Подходит мужик пьяный и говорит: «Вы террорист? Взорвите Путина!» Я говорю: «У вас мозги есть вообще? Вы чего говорите?» Кто-то не любит Путина, но кто, если не он? Варианты-то есть? Кто встанет у руля?
Я одиночества боюсь. Одному плохо. Я знаю, что я приду сюда, и мне помогут. Или что менты помогут. Но все равно остаться одному — это очень страшно. Хочется, чтоб человек родной рядом. А что одному? Выжить можно, но хочется-то жить.
Жить нормально, понимаете, это не сюда приходить, где десять человек в одной комнате, а прийти домой, и чтоб там жена... Чтоб цветов ей принести... Если я женщину свою встречу, я за ней куда угодно поеду, хоть в деревне буду хозяйство вести. Я два года в деревне жил — коров пас. Я хозяйственный и многое умею. Женщина мне нужна добрая и чтоб не пила. А то я тут на сайте познакомился с девушкой, а она так нах**ачилась, что я ее еле до дома довел. А если женщина будет пить, то и я буду пить. Это плохо. Я не хочу пить.
Сейчас я стеклорезы по электричкам продаю. Кричу громко. У меня от работы голос пропадает. И руки все стеклами изрезаны. Вон женщины покупают стеклорезы, я их спрашиваю: «Мужчина будет резать?» Она на меня смотрит и говорит: «Нет, я сама». А где мужчина? «Нету». Жалко женщин, у нас женщины бедные. Где все мужики? Пьют, наверно.
Случается, знаете, лежишь и думаешь: «Зачем я живу?» Но это ведь у всех бывает — минуты уныния? На самом деле, чем дольше я живу, тем больше начинаю жизнь ценить и небо над головой. Бывало, раньше выйдешь и расстроишься из-за погоды, а я теперь выхожу и думаю: «Вот здорово! Дождь! Живы, здоровы, по улице женщины ходят, дети бегают. Хорошо!» В колонии мечтаешь женщин и детей увидеть. Слышишь из-за забора крики детские и думаешь: «Вот она, воля! Как хочется на волю!» А ты в тюрьме.
В Петербурге 60 тысяч бездомных. Организация «Ночлежка» помогает многим из них восстановить документы, получить медицинскую помощь, временную крышу над головой, социальные работники «ведут» бездомных и помогают им написать запросы на помощь, найти одежду, работу и дом.
Наши 100, 200 или 500 рублей позволят «Ночлежке» дать шанс на новую жизнь большему числу людей. Очень важно, чтобы это были регулярные ежемесячные пожертвования. Пожалуйста, оформите их прямо сейчас. Спасибо!
Оригинал статьи на сайте Такие дела