Подарок для папы

Пока идешь в школу, вспоминаешь лето в деревне. «Скрип-скрип», — говорит снег под ногами. А ты прокручиваешь, как мчался на велике по пыльной дороге вниз, туда, где озеро и лягушки. И боялся свалиться, потому что разогнался. Как давно это было, ужас! Целых пять месяцев назад, а ты все еще помнишь, как пахнет свежескошенная трава и как в кружке парного молока плавали соломинки. Как долго тянется время, ну что ты будешь делать! Еще только пятый класс, и тебе еще учиться столько лет, что представить страшно. Нет, дождаться момента, когда ты станешь взрослым, решительно невозможно. Как только родители дождались, вытерпели?! Одно радует — они все же вытерпели, значит, и у тебя получится.

— Знаешь, Мишка — не просто хулиган, а хулиган сознательный! — расстроенно говорит мама папе вечером.

— Ну, что он опять? — говорит папа, закрывая дверь в кухню.

— Я не говорю про то, что учится он только из-под палки, наверное, все мальчишки такие, — говорит мама, — но ведь он совершенно не слушается! Ругаться с ним я не умею, рявкать на него мне жалко, а слов, обычных слов он не слышит! Сказал мне сегодня после школы: «Много ты понимаешь, нашлась тут!» — и дверь перед носом закрыл. Как тебе это?!

Отец, крякнув, закуривает и кричит:

— Михаил! Иди сюда!

Мишка вздыхает и медленно идет пред светлые отцовские очи, шаркая тапками.
— Чо? — говорит Мишка, просунув голову в дверь.

— Не «чо», а что, — хмуро поправляет папа. — И будь любезен, дай нам с мамой посмотреть не только на твою физиономию, но и на остального тебя. Проходи целиком, давай-давай!
Мишка встает перед родителями, повесив голову.

После головомойки Мишка сидит в своей комнате и представляет, как уедет работать полярником. А что? Сбежит, доберется на поезде, уговорит проводников, скажет, что сирота, — и все, и эти никогда не узнают, куда пропал их сын! Вот тогда они вспомнят, как были к нему жестоки!

«Разгильдяй!» «Ты почему в глаза не смотришь? Что, сам понимаешь, что это гадко — маме хамить, да?» Хамить! Да если бы он решил хамить, мама бы в обморок упала! Знали бы они, какие он знает слова, чтобы нахамить, — уши бы в трубочку свернулись! Кончик Мишкиного носа краснеет от жалости к себе и несправедливости родителей — и в конце концов предательская слеза таки капает на коленку будущего полярника. Папа заходит вечером пожелать спокойной ночи. Мишка лежит, гордо отвернувшись к стене.

— Мишук! — говорит папа. — Ты получил за дело, дружище. И ты это понимаешь, потому что ты умный и справедливый.

Мишка лежит, не поворачиваясь, но отчаянно желая, чтобы отец его обнял.

— Мишук! — папа треплет его волосы. — Давай мириться? Только серьезно, по-мужски прошу тебя — не обижай маму. Она девочка, ее стыдно обижать. Ты ведь понимаешь, а Мишук?
Мишка поворачивается к папе, садится на кровати и обнимает отца. Тот смеется и колет его своей бородой, заграбастав Мишкино щуплое тельце в свои ручищи.

— Пап, — говорит Мишка, — у тебя ведь скоро день рождения?

— Через две недели с хвостиком, — отвечает отец.

— Можно, я тебе сейчас подарок подарю? Можно? — и Мишка заглядывает в смеющиеся отцовские глаза.

— Тащи! — соглашается отец, которому тоже вечно не хватает терпения дождаться праздничной даты.

На дворе ночь. Мишкины родители сидят на кухне и пьют чай.

— Надо же, будто в лето вернулись, — говорит мама, прихлебывая душистый чай.

— Он у нас с тобой хороший, — говорит папа, — балбес, конечно, но хороший парень растет, понимаешь?

— Понимаю, — отвечает мама и смотрит, улыбаясь, на коробку из-под обуви. В коробке — мята, душица, зверобой, мелисса, смородина, листья вишни — все то, что Мишка с дедом собрал в деревне летом, зная, как папа любит такой вот чай. Коробка оклеена бумагой, а на ней написано фломастером — крупно, Мишкиной рукой: «Чай для папы».