«Он нам зассыт простыни». Пенсионера не пустили в подмосковный санаторий
Все медицинские выписки были высланы заранее, заселение согласовали. Однако, когда старики уже добрались от Москвы до санатория, возникло неожиданное препятствие.
«— Да он зассыт нам все простыни. Вы на него посмотрите! Здесь же люди отдыхают. Вы чё? — театральным шепотом произнес гладкий доктор. Ей богу, лучше бы он ударил меня по лицу. Лучше бы развернулся и вышел молча. Это он так мне пытался объяснить причину отказа, мол, не может взять моих папу и дядю Юру в санаторий. В лечебный санаторий, многопрофильное лечебное учреждение». Далее Наталия объясняет, что у ее пожилого дяди нет инконтиненции, то есть недержания мочи. Испугала администрацию глиома, доброкачественное образование в голове. Оно создает дяде проблемы с памятью, но во всем остальном пенсионер полностью контролирует себя.
«Он ходит, одевается, ест, гуляет, шутит, вспоминает, — пишет Наталия. — Он приехал не один. Просто он все время думает о тете Наташе, которой не стало несколько дней назад. Вернее, он делает вид, что не помнит, где она и что с ней произошло. И не очень хочет отвечать на вопросы. Но с моим папой общается. Мой папа тоже пожилой. Даже старше дяди Юры. Папа-то хорошо слышит и понимает, что говорит этот гладкий доктор.
Ну разве объяснят что-нибудь этому гладкому доктору наши воспоминания. И оригиналы медицинских выписок дяди и папы, которыми я бессильно трясу перед ним. Те самые, которые я выслала по е-мейлу несколько дней назад, чтобы подтвердить бронирование. Они подтвердили. И вот теперь я привезла двух пожилых людей, чтобы им побыть вдвоем, под присмотром медперсонала, с теплой кашей на завтрак и прогулками к Саввино-Сторожевскому монастырю. Пока они сидят в приемном кабинете. Но будут вынуждены снова одеться и вернуться каждый в свой одинокий дом, где уже нет их любимых подруг. Они помнят, как благотворно бывало поехать в санаторий, выспаться всласть, привести душу и тело в порядок. Они этого ждали. Они и их дети за это платят. А им аннулируют бронирование — «Здесь люди отдыхают. Вы чё?»Как чё? А мы кто? Да, это санаторий министерства обороны. Мы не военные, конечно. Но один из нас строил всю жизнь самолеты, гражданские, и военные. Другой готовил для этого кадры, преподавал еще в прошлом году в ведущем вузе страны, рассчитывал первые космические и межконтинентальные ракеты, профессор физико-математических наук. Мы же тоже заслуженные...
— Наташа, что это? Может быть Велехову позвонить? Евгению Павловичу? Или Тане Ельциной? — растерянно спрашивает дядя Юра.
Надо же, — думаю, — что жена умерла, он не помнит. А как бывших коллег зовут, помнит.
— Нет, говорю, дядя Юра. — Здесь не уровень связей важен. А медицинский диагноз. Санаторий хороший, но они с вашим и папиным диагнозами не работают — не умеют.
Про себя думаю: не с диагнозами, с людьми они работать не умеют. В рожу бы вцепилась этому мудаку-врачу. Слово нашел. Зассыт, будто кот шкодливый, а не достойный пожилой мужчина перед ним стоит. Пусть про него так кто-то в его присутствии скажет. Зассыт, заблюет и уделает — это пусть про него, пусть с ним, пусть без нас...
Старики ведь хотели побыть вместе. Они так редко чего-то вообще еще хотят».
Пост Наталии собрал несколько десятков сочувствующих и возмущенных комментариев.
К счастью, Наталии удалось дозвониться до другого учреждения, где их сразу же приняли, и двум растерянным старикам не пришлось возвращаться в Москву ни с чем. Сейчас они отдыхают, но Наталия Зуева, которая сама ежедневно работает с пожилыми и неизлечимо больными людьми, не хотела бы оставить этот случай без последствий.
Наталия считает, что в санатории либо не читали заранее высланные документы, либо это была спонтанная инициатива врача, решившегося поберечь остальных гостей от вида немолодого нездорового человека. «Я предполагаю, что они боятся, не умеют, не понимают, у них нет компетенции и персонала, чтобы работать с проблемными пациентами. Давно выхолощены такие позиции, как медсестры на этаже, дежурный врач