Он младше меня на 20 лет

Мы с бывшим мужем познакомились в тогда еще советской Москве, куда я переехала из Парижа в поисках работы в журналистике. Мы поцеловались впервые на заснеженной Красной площади, а когда поженились, жили в Гонконге и Лондоне. Затем мы вернулись в США. Я думала, это будет временный период нашей карьеры, и затем нас ждут новые приключения.

Двадцать лет и два ребенка спустя мы все еще жили в Нью-Йорке и осели так прочно, словно наши ноги были вцементированы в пол. Не поймите меня неправильно. Я была счастлива... Пока брак не распался.

Я работала над книгой о Египте, поэтому мне казалось логичным выбрать Каир. Я нашла странное утешение в восстаниях. Адреналин, который бурлит в крови в условиях политической нестабильности, отвлек меня от моих личных неурядиц. Боль все еще терзала меня, но справиться с испытаниями повседневной жизни матери-одиночки в Египте — это был вдохновляющий вызов. Я не хотела заводить новые серьезные отношения в ближайшее время. И вообще когда-либо. Как будто хоть что-то в моей жизни когда-нибудь шло по плану...

Однажды вечером я обнаружила запрос на добавление в друзья на Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) от незнакомца. Это был тунисский журналист, который переезжал в Каир на новую работу, и ему нужны были мои советы — какой район выбрать, где сколько стоит аренда. Я рассказала ему все, что могла. Несколько дней спустя он приехал и предложил встретиться.

Мы договорились пересечься и выпить после работы. Я почитала его профиль на Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) и поняла, что он намного моложе меня. Вряд ли ему могло быть больше, чем 20 с небольшим. Я была на два десятилетия старше, так что разница в возрасте лишила меня иллюзии о том, что это может оказаться романтической встречей.

Представьте мое удивление, когда за кружкой пива я вскользь упомянула своих детей и тут же пожалела о том, что слово не воробей. Собственная досада по этому поводу дала мне понять, что на подсознательном уровне он мне понравился.

Это было как удар молнии. Несколько дней спустя он сказал, что считает нас парой, а через неделю — что любит меня. И, несмотря на разницу в возрасте и тот факт, что мы не совпадаем ни в чем, начиная с фильмов и заканчивая идеальными местами для отдыха, я испытываю то же самое. Между нами происходит нечто, выходящее за рамки здравого смысла.

Это как «назад в будущее», возвращение к самой себе 20-летней давности. Только на этот раз я стала лучшей версией себя.

Я поняла, что невозможно держать дистанцию с человеком, который тебе полностью открыт, поэтому та жесткая, эмоционально неприступная женщина, которой я была, стала гораздо мягче. Я никогда не чувствовала себя такой беззащитной, и, хотя это пугает, я никогда прежде не испытывала столь сильных и глубоких чувств.

Это же можно сказать и об интимной стороне наших отношений. Ну, вы можете себе представить, что это такое — крепкое тело горячего двадцати-с-чем-то-летнего парня (когда я говорила подруге о том, какой он добрый и хороший, та ответила: «Я не заметила, я отвлеклась на внешность»). И это помогло мне вспомнить о той сексуально раскрепощенной женщине, которой я была внутри. Но он открыл для меня нечто новое. У меня впервые начались отношения, в которых мирно сосуществуют физическая и эмоциональная сторона.

Когда я смотрю на нас объективно — ему 26, мне 48 — я думаю, что выгляжу, наверное, нелепо. Тогда я напоминаю себе, что, если бы он был на 20 лет старше, ни я, ни кто-либо другой не стали бы сомневаться, и я понимаю, что поддаюсь сексизму, против которого сама же и выступаю. Пока я переживаю, что он предпочтет женщину, чье тело не так пострадало от гравитации, он рассказывает мне по много раз на дню, какая я красивая — даже когда я знаю, что я не в лучшей форме. Поскольку его часто показывают по ТВ и он довольно известен в Тунисе, девушки всегда на него вешались (и вешаются). Парадоксально, но это меня обнадеживает. Он говорит мне, что из сотни женщин, с которыми он встречался, ни одна не была такой, как я. Я верю, что он искренен. Ведь мой жизненный опыт и иной взгляд на жизнь как раз и заставили его заинтересоваться мной.

Я прекрасно знаю, что однажды он может захотеть собственных детей и что забота о двух чужих детях может стать не тем, что он хочет на себя взваливать. Но за те 10 месяцев, что мы вместе, его заверения умерили мои переживания. Когда мы смотрим друг другу в глаза, я все реже задумываюсь о том, что он видит во мне старушку.

Недавно я обедала со старой подругой, которую не видела много лет. Она сказала, что никогда не думала, будто мой брак — это конец моей истории. Ей был симпатичен мой муж, но он и наш брак не совсем вязались в ее представлении с тем человеком, которым я была и которого она знала прежде. О тунисце подруга сказала: «Это больше похоже на правду».

Я думаю, что та нарушительница традиций, которой я была в свои дозамужние двадцать лет, возможно, была права. Риск — дело персональное, и иногда приемлемые обществом традиционные отношения оказываются куда опаснее.

Фото: fotoimedia / Ingram.