«Муж издевался надо мной, как мог»: страшная история выживания

Но по сравнению с физическим насилием оскорбления казались ерундой. Словно молниеносное движение пальца, которым придавливаете надоедливого жучка. Его слова не могли сравниться с кулаками.

Он мог с такой силой швырнуть в меня бокал вина, что тот разбивался о мое тело. Мог швырнуть ноутбук через всю комнату, если я не соглашалась смотреть тот фильм, который он выбрал.

Я жила в крохотном мирке страха, который, казалось, все сжимался.

Он полностью распоряжался нашими финансами — у меня своих денег не было. Я говорила: «Сегодня мы с дочкой пойдем в парк», — и он швырял мне двадцать долларов.

Он оплачивал все счета, контролировал все наши активы. Я никогда не знала, сколько он зарабатывает. У меня не было доступа к банковскому счету.

Я оказалась в ловушке.

В 23 года я неожиданно для себя самой уехала на восток США и не знала здесь ни единой души. Это было частью моего преображения. Я хотела начать жизнь с нуля.

Я ушла из дома в 15 лет и в старших классах была бездомной, жила в машинах. Я быстро взрослела: четыре года спустя я горбатилась на корпорации, зарабатывая себе на жизнь отупляющей офисной работой.

Мне казалось, что мой единственный шанс насладиться молодостью — это переехать в другой город. Я этим шансом воспользовалась и занялась кое-чем абсолютно противоположным скучной офисной работе: стриптизом.

Это был быстрый, легкий, и, честно говоря, волнующий способ заработать на то, чтобы изменить свою жизнь.

На третий вечер моей работы ко мне привязался симпатичный парень, который не отставал от меня всю мою смену и настаивал, чтобы я с ним куда-нибудь сходила. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было ужасно, но тогда мне это показалось романтичным.

После первого свидания я поехала к нему и, можно сказать, там и осталась. Он был успешным воротилой в сфере недвижимости, и его мир денег, наркотиков и красивой жизни меня прельстил. Все, чем мы занимались — это секс и вечеринки.

А потом я обнаружила, что беременна.

Я не хотела ребенка. Он хотел.

Поскольку у нас возникло такое разногласие, мы решили, что примем решение вместе, когда он вернется с работы. Но он приехал и огорошил меня тем, что уже сказал своим родителям, и они вне себя от радости.

Это была мастерская манипуляция. Маленькая демонстрация того, что будет дальше.

Тут до меня дошло, что я жду ребенка от того, кого едва знаю. Я не знала, к кому обратиться за помощью: мне было некому позвонить и не на кого опереться. Поскольку я была вдали от семьи и жила в чужом городе, у меня были только те друзья, с которыми он меня познакомил. Вот так-то он и получил надо мной полную власть.

Всю беременность я просидела дома. Одна. Я ушла из стриптиза и устроилась в офис (что за ирония!), но компания перешла в новые руки, и меня уволили. Оставшись без работы, я лишилась всех компонентов независимости: машину забрали, потому что я не успела выплатить по кредиту за нее, и мне пришлось отказаться от съемного жилья — я все равно жила у него. У меня не осталось ничего своего.

Как не осталось и мужчины, чьего ребенка я носила.

Как только моя беременность стала заметной, он отстранился. Он не желал прикасаться ко мне, целовать, вообще не хотел иметь со мной никаких дел. Мне приходилось проходить километры пешком на осмотр к гинекологу, потому что мой мужчина был вечно занят и не мог меня отвезти.

К моменту родов его настроение стало абсолютно непредсказуемым. Когда у меня отошли воды, он стал орать, чтобы я не смела портить сиденье его Лексуса.

Когда родилась наша дочь, у нас бывали редкие хорошие моменты: он обнимал ее, она ворковала, он говорил, что любит меня, и я цеплялась за эти минуты, как за спасательный круг. Мне казалось, это знак того, что все наладится. Но если улучшение и наступало — потом все снова становилось хуже. Он орал на меня, обзывал тупой, а потом просил прощения с цветами и подарками.

Вдруг он неизвестно с чего решил, что нам надо пожениться. Я несколько раз пыталась отказаться, но он меня уговорил: в конце концов, у нас ребенок. Когда я говорила ему, что несчастлива и хочу уйти, он угрожал суицидом.

Мы поженились, и во время свадьбы даже не разговаривали друг с другом.

На короткое время между нами все наладилось — как минимум, с финансовой стороны. Он купил нам миленький домик и приобрел для меня машину мечты. Со временем у нас появилось много домов и машин, но ничто из этого не было записано на мое имя.

Я хотела это исправить ради обретения хоть какой-то финансовой — да и любой другой — независимости. Я умоляла его позволить мне работать. «У меня нет друзей, и мне нужно хоть что-нибудь, что было бы только моим», — повторяла я снова и снова.

Мы месяцами ссорились из-за этого. В конце концов, он дал добро на то, чтобы я стала подрабатывать официанткой. После столь долгого периода одиночества и изоляции я отчаялась завести новых друзей в ресторане, но что бы я ни делала, он бесился и кричал, что ему стыдно говорить людям о том, что его жена работает официанткой. Позже я узнала что домашние тираны всегда так себя ведут: пытаются изолировать вас от всех и каждого. Чтобы ты принадлежала только им.

Работа позволила мне отказываться от его периодических подачек. Когда он предлагал мне чек на 20 долларов, я говорила: «Все нормально, у меня есть деньги». Он швырял в меня чем-нибудь и хлопал дверью.

Долго я не проработала. В итоге, он заставил меня бросить подработку, находя один довод за другим, утверждая, что моя работа вредит нашему браку и ребенку (моя ахиллесова пята, которая не позволяла мне отстаивать свои интересы). При всем своем богатстве он ощутил угрозу от моей жалкой зарплаты, которая давала мне крошечный кусочек власти над своей собственной жизнью.

Вновь скучая и маясь от одиночества дома, я решила, что хочу второго ребенка — что-то хорошее и чистое, за что я смогу держаться. Муж обещал мне, что такого, как в первый раз, больше не повторится.

Обещание он сдержал: было не так же. Было хуже. Он швыряния бокалами он перешел к швырянию посудой и бытовой техникой.

Я была на восьмом месяце, когда вдруг набралась смелости выгнать его. Это был неожиданный прилив безумной силы, сродни тому, как женщины поднимают руками автомобиль, когда их ребенок оказался под ним. Я должна была это сделать. Не знаю, откуда взялась эта сила, но внезапно я смогла так поступить.

Каким-то чудом он согласился уйти, но продолжал молить, чтобы я согласилась на его возвращение, щедро осыпая меня подарками. Наконец, он сказал, что хочет показать мне дом. Это оказался огромный красивый особняк с мраморными полами и огромным балконом с роскошным видом на город.

Он купил мне этот дом в качестве предложения мира и стал размахивать этой приманкой у меня перед носом: «Я собираюсь нанять горничную, чтобы тебе не приходилось самой там убирать».

Я села на ступеньки этого огромного красивого дома и позвонила своей сестре, с которой не говорила много лет. Меня терзали противоречия, и я сломалась.

Я сказала ей, что я — пустая оболочка человека и что не знаю, кто я есть. Что у меня особняк, полный красивых вещей, шикарные авто, успешный муж, двое прекрасных детей — и все это какая-то фикция.

Она ответила, что мне надо убираться оттуда любой ценой.

Я тайно сходила к адвокату по разводам, но это только добавило ощущения, что я в ловушке. Он заставил меня заполнить все эти финансовые документы, но я не знала ответов ни на один вопрос: семейные активы, стоимость недвижимости, акции и банковские счета. Я начала просматривать финансовые документы мужа, но не понимала в них ни слова.

У меня за почти что десять лет до сих пор не было банковского счета, хотя бы кредитного. Я не знала, как во всем этом разобраться.

И я запаниковала. Я взяла детей, посадила в машину и уехала из штата к сестре, от которой получила негласный совет. Когда муж вернулся домой и увидел, что меня нет, он заблокировал мой мобильный.

Две недели я оставалась в доме сестры, и мы пытались разработать стратегию по моему освобождению. Я не могла вырваться только для того, чтобы вновь вернуться. Мне надо было обеспечить себе доход, чтобы я могла найти убежище с двумя детьми, но если я вновь начну работать, я буду умирать от страха, что муж сможет меня вычислить.

И мы с сестрой придумали план. Я вернусь домой и сделаю вид, что довольна и счастлива. И по утрам прося у него денег на мелкие расходы, я буду врать о том, как много расходов мне предстоит и что я собираюсь делать сегодня, а сама буду откладывать эти деньги на побег.

И я начала действовать. Первым делом я завела почтовый ящик, куда поступала бы корреспонденция на мое имя, к которой он бы доступа не имел. Затем, что оказалось труднее, я открыла счет в банке (мне пришлось столкнуться с непонятными моментами в общении с кассирами и заполнить кучу бумаг, что заставило меня почувствовать себя абсолютной дурой, которая не в состоянии все это провернуть). Но я оставила сомнения и заставила себя забыть все те случаи, когда муж унижал меня и внушал мне, что я ни на что не способна.

Мне помогло то, что я начала с малого. Я откладывала по 5−10 долларов в день — все, что могла. Мне удалось накопить на аренду склада, и я начала просматривать объявления на сайте, через который бесплатно раздавались вещи. Я планировала, что мы с детьми бросим все и начнем сначала. И я начала собирать то, что нам может понадобиться в новой жизни: одежду, игрушки, мебель. Мужа вечно не было дома, и у меня была уйма времени.

Однажды он пришел с работы поздно и выволок меня за волосы из постели: он рассвирепел из-за того, что я уснула не в нашей спальне, а в гостевой. Я поняла, что пора бежать, иначе могу не дожить до утра, и позвонила подруге — одной из немногих, кого я умудрилась тайно завести.

Мы подождали, когда мой муж уйдет, и взялись за дело: подруга приехала со своим мужем, и я судорожно побросала вещи в мешки для мусора. Мы с детьми забрались в грузовик ее мужа и уехали к ним — мой муж не знал, где они живут.

Я оставила ему обручальное кольцо и записку, в которой написала, что нашему браку настал конец, и добавила: пусть он меня не ищет, потому что не найдет.

Тут он потерял над собой контроль. Он оставил мне голосовое сообщение с угрозами. Он даже угрожал меня убить. Меня трясло от тошнотворного страха, но я должна была стоять на своем.

На протяжении следующих месяцев мы кочевали по друзьям, постоянно меняя прибежище ради нашей безопасности. У мужа было столько денег и возможностей, а я не знала, преследует он нас или нет. Для всех было лучше, чтобы мы постоянно переезжали. Мы ночевали на надувном матрасе на полу, паковали вещи и ехали куда-то еще.

В отчаянии я позвонила своей давно оставленной матери и попросила о помощи. Она была рада меня слышать, и мой рассказ тронул её сердце. Она помогла мне оплатить адвоката и получить развод.

Я наконец-то устроилась на работу. Это была только подработка, но после стольких лет без работы это было все, на что я могла претендовать. Зато у меня оставалось время, чтобы забрать детей из школы. В прошлом году перед Рождеством благотворительная организация для жертв домашнего насилия помогла мне внести авансовый платеж за квартиру для малообеспеченных семей.

И вот у нас появилось место, которое мы можем назвать своим домом. Оно не большое, не модное и совсем не похоже на то, что мог бы предложить мне мой муж. Но оно безопасное — и оно мое.

Некоторые подробности были изменены ради безопасности автора.

По материалам Marie Claire