Мария Терезия: королева с самым странным надгробием в Европе

Но склеп Капуцинов — то место, где закончился её жизненный путь. А начался он, конечно, наверху, на земле, в семье императора Карла VI, где ожидали, конечно, мальчика. Один мальчик, собственно говоря, у Карла уже рождался, но умер незадолго до появления Марии Терезии. Очень долго император не терял надежды обзавестись настоящим, мужского пола, наследником, и потому о его дочери нельзя сказать, что её, как некоторых других принцесс, с малых лет готовили к управлению государством.

Никакого гарцевания на лошадях в духе Анны Киевской или английских принцесс! Это неженственно. Лучше танцы. История, география, современная геополитика? К чему нагружать девичью головку. Хватит рисования, музыки и танцев. Будущую правительницу многих земель стоило бы обучать не только немецкому и латыни, но и венгерскому, чешскому, хорватскому языкам, на которых говорят подданные — но Мария Терезия учила только модные французский, испанский, итальянский.

Только когда девочка достигла подросткового возраста, Карл VI начал осознавать, что другого наследника у него, пожалуй, не будет. Он стал допускать дочь на заседания государственного совета. О том, чтобы в любом случае именно его ребёнок, мужского ли пола или женского, наследовал ему, он позаботился ещё до рождения дочери, издав соответствующий закон о престолонаследии. Впрочем, до престолонаследия могло оказаться ещё далеко и дочь вполне могла родить ему внука. Вероятно, с этим расчётом Карл поспешил выдать девятнадцатилетнюю Марию Терезию замуж.

Мужа Марии Терезии подобрали очень удачно. Молодой (нет и тридцати) герцог Лотарингский Франц Стефан — достаточно знатный для дочери императора. Лёгкий характером, добродушный, весёлый и не слишком амбициозный — чтобы не было повторения истории с Хуаной Кастильской, оказавшейся узницей занявшего её трон мужа. Знакомы с принцессой с малых лет (его пятнадцати и её шести) и симпатичны друг другу. Кроме того, что неважно, он ещё в бытность инспектором очень понравился постоянно склоняющимся к бунту венграм; император, узнав это, тут же назначил Франца Стефана своим наместником в этой стране (для двадцатичетырёхлетнего молодого человека, даже герцога — головокружительная карьера), и со своей ролью Франц справлялся отлично.

Правда, до герцога Лотарингского Карл VI скорее склонялся к мысли о союзе дочери с наследным принцем Баварским, к которому Мария Терезия сердечной склонности не испытывала, но соображения о Венгрии и счастье дочери всё же перевесили. Надо сказать, за честь стать мужем императрицы Франц Стефан отдал своё герцогство Станиславу Лещинскому, тестю французского короля — он как раз утратил польскую корону, французский король оказался в неловком положении родственника неизвестно кого. Титул герцога поправлял дело. Взамен родного герцогства Франц Стефан получил Тоскану, наместничество в Нидерландах и помолвку своего брата с младшей сестрой Марии Терезии.

Взамен бывший герцог получил не только руку невесты — кстати, очень симпатичной девушки, но и самую горячую её любовь. Плодом этой любви стало шестнадцать детей, трое из которых родились при жизни Карла VI. Увы, все три были девочками. Всего Мария Терезия родила от мужа одиннадцать девочек и пять мальчиков.

Детская смертность не обходила в те годы императорские семьи Одна девочка родилась мёртвой, две умерли в раннем возрасте. Целых три дочери Марии Терезии носили имя Мария Каролина: королева всё надеялась, что хоть кому-то оно пригодится. Последняя выжила и благополучно выросла. Второй сын умер от оспы в шестнадцать лет. Две младшие его сестры умерли от оспы в подростковом возрасте — по легенде, они заразились от своего мёртвого брата, когда мать заставила сначала одну, потом другую молиться возле его открытого гроба.

Две дочери вышли замуж за королей (и одной потом отрубили голову), две — за герцогов, две — стали абатиссами. Два сына побывали по очереди императорами Австро-Венгрии, один стал герцогом и один — гроссмейстером Тевтонского ордена и курфюрстом кёльнским.

Увы, но шестнадцать детей были знаком любви императрицы, но не императора. Франц Стефан не претендовал на участие в управлении обширными владениями живы, но с какого-то момента и на участие в её половой жизни тоже не очень претендовал. Он охладел к жене, у него появлялись новые влюблённости. Именно Мария Терезия настаивала, практически заставляла его проводить ночи в одной с ней постели, в то время, как Франц Стефан начал пытаться избегать исполнения ставшего тягостным долга. Вероятно, именно об этом рассказывает странная композиция на их саркофаге.

То ли вследствие своей ненависти к любовницам мужа и постоянного горя из-за его похождений, то ли из-за глубоко католического воспитания Мария Терезия решила, что её долг — бороться с развратом, особенно с гулящими женщинами. Причём по её критериям в гулящие попадало очень много разных особ, например, служанки в трактирах (императрица не в шутку называла все кабаки замаскированными борделями). Наказывали и тех, кого считали клиентами проституток и просто развратниками.

Всех пойманных за распутство людей приковывали цепями к городским воротам, где им приходилось сидеть недели или месяцы в грязи и собственных испражнениях. Горожане очень сочувствовали наказанным, приносили им еду, тёплую одежду или накидки, чтобы укрываться ночью. Женщины старались хоть немного умыть и привести в порядок пострадавших в этой борьбе за нравы.

Доказанным (пойманным во время полового акта с клиентом) проституткам приходилось того тяжелее. Им обривали голову, мазали сажей и дёгтем и в таком виде выставляли «для общественного поругания» на время божественной литургии, после чего пороли и отправляли подметать улицы под присмотром полиции.

Поскольку к проституткам стали относить и матерей-одиночек, возросло количество смертей во время подпольных абортов и количество детоубийств. Причём большинство из этих женщин не были проститутками, это были работницы и служанки, которых принуждали к сожитию или даже насиловали хозяева. Если прежде общество входило в положение этих несчастных, то теперь их жизнь могла в любой момент стать невыносимой... ещё более невыносимой — потому что вряд ли можно счесть радостной обязанность платить телом за возможность иметь работу с грошовым заработком.

В то же время, Мария Терезия была противницей крепостного права. Не находя возможным отменить его в данный момент — это привело бы к бунту дворян и расколу империи — она ввела множественные ограничения, которые, теоретически, должны были крепостных защитить. Чтобы уменьшить вероятность голода, она приложила усилия к популяризации сытных, высокоурожайных и подходящих для климата империи овощей — картофеля и кукурузы.

Именно при Марии Терезии открылись всеобщие государственные школы, именно она сделала обязательным шестилетнее образование для мальчиков и девочек. Причём учиться разрешалось на любом родном языке — кроме идиша и цыганского. Императрица также первая в Европе публично провозглашает недопустимость пыток и издаёт соответствующий закон.

Некоторые меры по улучшению жизни населения вызывают только удивление. Мария Терезия обратила внимание на ужасное положение довольно многочисленного меньшинства стран, входящих в её империю: цыган. В Европе вовсю бушуют антицыганские законы, загоняющие кочевой народ в леса, воровские притоны и слободки, вытесняющие их из областей возможной легализации и из нормальных заработков оставляющие им незаконные представления перед крестьянами. Мария Терезия одной из первых в Европе задумывается об интеграции цыган в общество.

Однако меры, которые она для этого принимает, современному человеку покажутся скорее дискриминационными, чем призванным бороться с дискриминацией. Чтобы цыгане не казались такими уж отличными от других народов и были приняты, наконец, в общую семью, их запрещено называть цыганами и велено «новыми венграми» (каковое выражение моментально становится насмешливым и уничижительным). Цыганам предписывается осесть вне зависимости от рода занятий, а старостам деревень и владельцам земель — выдавать разрешения на проживание цыганских семей по первому запросу, но как при этом переориентировать кочевников на сельскую жизнь, сходу вписать их в замкнутую сельскую экономику, где они при этом возьмут дома или средства и навыки на их постройку — императрица вопросом не задаётся.

Наконец, она рекомендовала изымать цыганских детей из семей и передавать на воспитание добрым католикам, чтобы поскорее «новые венгры» забыли как страшный сон о принадлежности к гонимому народу и стали свободными от своей истории новыми подданными. Конечно, добрые католики не спешили забирать в свои семьи цыганских детей, но немало чиновников и полицейских шантажировали такой возможностью родителей, вымогая взятки за простое позволение оставить себе своих сыновей и дочерей.

Будучи ярой католичкой, Мария Терезия также демонстрировала нетерпимость к еврейскому населению, такому же многочисленному (или даже более), как цыганское. Её указом все евреи были высланы из Буды. Впрочем, она считала правильным не преследовать тех, кто примет католичество. Мария Терезия верила во всеобщее католическое братство.

Если в Австрии довольно спокойно приняли женщину на престоле, то в таких странах, как Чехия и Венгрия, воцарение Марии Терезии прошло несколько неспокойно. Правда, в Венгрии уже был опыт жизни под женским правлением — когда на престол взошла сестра Святой Ядвиги, Мария Анжуйская. Но упустить такой момент, чтобы отделиться от Австрии либо выторговать себе преференции, венгры не могли.

И выторговали, и получили. Переговоры были долгими и тяжёлыми; венгры со своими гусарами нужны были Марии Терезии очень — соседи империи как раз сочли, что женщина на престоле не сможет удержать в своих руках земли. Прусский король Фридрих немедленно затеял войну и стал отвоёвывать кусок империи за куском.

Уже позже Мария Терезия распустила лестный и для себя, и для венгров миф — будто бы она просто встала перед венгерским сеймом с младенцем в руках, красивая, белокурая, со слезами в голубых глазах, и умоляла рыцарей защитить если не королеву, то женщину. А они, конечно, тут же поклялись защищать в рыцарском порыве.

Кстати, титул Марии Терезии в Венгрии был «король», а не «королева». По законам Венгрии, правящей королевы в этой стране быть не могло. А как же Мария Анжуйская? Она официально была королём, как и её сестра, правительница Польши Ядвига.