Мама вернула обратно приемного ребенка. И не жалеет об этом
«Мир большой, и в нем много детей. Мы хотели взять в свою семью некоторых из тех, кто остался без родительской любви», — говорила Стейси Коннер из Вашингтона, объясняя свое желание усыновить ребенка.
В 2005 году вместе с мужем Мэттом они решили взять в семью двоих детей из Гаити. Но процесс шел так медленно, что 5-тилетний мальчик и годовалая девочка попали в дом Коннеров только год спустя, когда родному сыну Стейси исполнилось 12 месяцев.
Старший сын (назовем его Джей, изменив настоящее имя) «бросался к каждому первому встречному, он буквально наслаждался обществом незнакомых людей». Но стоило Стейси сказать, что им пора идти или как-то иначе контролировать его, Джей начинал кричать, вырываться и топать ногами.
Очень быстро Стейси почувствовала, что не контролирует ситуацию. «Я совершила худший материнский грех: почувствовала, что люблю одного ребенка меньше, чем других». Через два месяца Джей начал щипать брата и сестру, и Стейси стало не только стыдно, но и страшно.
«Когда он делал им больно, я начинала злиться. Я боялась, что рано или поздно подниму на него руку», — рассказывает она. Муж, который целыми днями был на работе и не видел плохого поведения Джея, пытался успокоить Стейси. Он говорил, что это лишь сложный переходный период, и вызвался проводить больше времени с Джеем после работы. Но это не помогло: через несколько месяцев мальчик уже не щипал, а бил младших детей.
Стейси обратилась к терапевту, специализирующемуся на расстройстве привязанности. Этим широким термином описывают неумение ребенка выстраивать социальные связи. Самая тяжелая форма такого расстройства развивается, когда малыш постоянно чувствует себя брошенным или бессильным. Для ребенка из детского дома это практически неизбежно.
Когда Стейси вновь забеременела, психотерапевт объяснила, что не стоит ждать слишком многого от мальчика, который через столько прошел. Джей не сможет стать ответственным старшим братом: в идеале он должен быть единственным или самым младшим ребенком в семье. «Мне показалось, что эксперт хочет сказать, что Джею лучше найти другой дом. Но как бы мне ни было сложно, я ответила — забудьте, он мой сын!», — вспоминает Стейси.
Вместо этого они решили попробовать способ, предложенный социальным работником: «24-часовое наблюдение». Он заключался в том, чтобы не упускать Джея из своего поля зрения круглые сутки. Так они прожили два месяца — до момента, пока он не начал бросать мяч в потолок.
«Я сказала "Нет". Он не остановился. Тогда я забрала мяч. Джей впал в истерику и начал бить меня затылком по носу. Я сидела на коврике, у меня шла кровь, я плакала, а двое младших детей прятались за стулом. И это меня поразило: в семье происходило насилие, если бы это сделал их отец, я бы изолировала его от детей», — рассказывает Стейси.
В этот момент она признала горькую правду: больше никакой любви. Джей даже не нравился ей в тот момент. «В его короткой маленькой жизни было много потерь, но мне было ясно, что я отталкиваю его ради безопасности младших детей. Я не могла допустить, что он их бил. Забота о них и при этом удовлетворение потребностей Джея создавали между нами барьер. Это было очень больно». В ту же ночь Стейси сказала мужу, что хочет найти для Джея новый дом. «Мы не могли перестать плакать, но он доверял моему мнению».
Они обратились в агентство по усыновлению, которое занималось «вторичным размещением» — подбором семьи для детей, которых однажды уже забрали из детдома. Джею начали искать родителей, у которых он был бы единственным или самым младшим ребенком.
Стейси и Мэтт изучали информацию обо всех потенциальных усыновителях. В их числе была семья из Среднего Запада, чьи родные дети уже выросли, а усыновленные уже были подростками. Эти люди хотели принять еще одного мальчика. В момент, когда Джей казался спокойным и счастливым, Стейси спросила его, не хочет ли он пожить в новой семье? «Он согласился в тот же момент. Мы повесили их фотографию на холодильник, и он сказал: "Это моя новая мама. Это моя новая сестра".
Спустя восемь месяцев после усыновления Джея, Стейси привезла его к новым родителям. Терапевт предупредила ее, что мальчик скорее всего не будет плакать или протестовать. Так и вышло: Джей просто ушел. В новой семье он наконец получил всю любовь, которую заслуживал.
Младшие дети Стейси легко адаптировались к жизни без старшего брата. Озадачены были лишь соседи, которые заметили его исчезновение. Опасаясь всеобщего осуждения и сплетен, она несколько месяцев никому ничего не рассказывала.
Эта история произошла восемь лет назад. «Мы долго плакали и смирялись с тем, что произошло. Только в прошлом году мы, наконец, почувствовали себя готовыми стать фостерной семьей», — говорит Стейси. Такие семьи принимают детей, оставшихся без попечения родителей, чтобы те могли жить в домашних условиях, пока для них не найдется постоянная приемная семья. Они снова обратились к социальным работникам и откровенно рассказали о своем опыте. Стейси уверена, что в конце концов это сыграет в их пользу: они сделали вывод из своих ошибок, и теперь готовы принять только ребенка, который младше их детей.
В октябре прошлого года Коннерам доверили трехмесячного мальчика. Когда пришло время отдать его постоянным родителям, Стейси было больно. «Но я узнала, что жизнь с опытом любви — это хорошо. Теперь я знаю, что могу это сделать».
Источник: womansday.com
В России поделиться сложностями адаптации и получить поддержку профессионалов можно во многих фондах, содействующих усыновлению. Большинство из них консультируют приемных родителей заочно и бесплатно. Это фонды «Волонтеры в помощь детям-сиротам», «Измени одну жизнь» и другие.