Красивой можно быть в любом возрасте

Агния Дитковските — молодая красивая актриса, которая стала популярной после яркого дебюта в фильме «Жара».

Агния — дочь Татьяны Лютаевой, актрисы театра и кино, которую зрители полюбили и запомнили в фильме «Гардемарины» (Татьяна сыграла роль Анастасии Ягужинской). Их легко снимать, потому что в кадре им не нужно изображать близость матери и дочери: даже когда они стоят друг к другу спиной, видно, что мама и дочь — единое целое.

Новый очаг: Татьяна, скажите, кем труднее быть — красавицей или мамой красивой дочери?
Татьяна Лютаева: Я бы сказала, что совсем не трудно и одинаково приятно. Красивая дочь — большая радость, а если дочь по красоте превосходит мать, это вообще счастье.

ДО: Многие звезды говорят, что в детстве они были гадкими утятами, а потом выросли в прекрасных лебедей. Было ли это у Агнии?
ТЛ: Агния всегда была красивой, как видится, наверное, любой матери. В детстве она брала кудряшками, обаянием и непосредственностью, в отрочестве — пухлыми щечками, хитрым горящим взглядом и артистическим темпераментом. А сейчас она стала женщиной, и от нее, действительно, невозможно оторвать глаз.

ДО: У Агнии был период юношеского радикализма — черные ногти, бритый затылок, татуировки?
Агния Дитковските: (смеется) Черные ногти у меня сейчас! Нет, радикализма не было. Максимум — рэперские штаны, белые сапоги...
ТЛ: Были большие обручи в ушах, на голове — начес... Я была в ужасе. Сейчас мы смеемся над этим случаем, потому что все встало на свои места. У дочери устоялся вкус, отношение к моде, свое мнение. И меня все устраивает...

ДО: Вы производите впечатление гармоничной пары мама-дочь. А бывали периоды отчуждения?
АД: Нет, потому что мои родители дали мне самое главное — свободу, они меня никогда не ущемляли.
ТЛ: Мы разошлись с папой Агнии, когда ей было 5 лет, и, соответственно, жили врозь. Агне могла выбирать место дислокации. Если назревал конфликт, она быстро перебегала от меня к папе, и наоборот. Да, еще, конечно, бабушка всегда ждала и баловала.
АД: Но мама всегда знает обо мне все, до мелочей. Бывали моменты, когда я пыталась что-то утаить, но потом мама все равно узнавала — я сама ей рассказывала. Знаете, бывает, что мамы говорят: «Я знаю о своей дочери все!» Но моя мама действительно знает обо мне все, больше моих самых близких друзей.

ДО: Агния, кто для вас мама?
АД: Сложно сказать одним словом. Это человек, который меня никогда не предаст. Это очень важно. Подруга ведь тоже может предать, правда? Может, у сестер бывают такие близкие отношения, и то я не уверена. Я считаю, что у нас с мамой идеальные отношения, которые могут быть между мамой и дочкой.

ДО: В нашем номере будет обсуждаться важная тема — мама и дочка говорят о сексе. Татьяна, вы говорили с Агнией на эту тему?
ТЛ: Да, конечно. Я достаточно рано начала просвещать ее на разные темы, не только о сексе. Ведь не самое главное рассказать дочери, как все происходит, да это и ни к чему. Необходимо привить и воспитать правильное отношение к противоположному полу. Я думаю, мне это удалось. Анге — хозяйственная, домашняя девочка, при этом она горящая и поговорить с ней есть о чем. Я считаю, что ее будущему мужу очень повезет.
АД: В Литве и в школе этому уделяют немалое внимание. Девочкам и мальчикам отдельно объясняют, как пользоваться предметами гигиены, и это не пошло, не вызывает у детей смеха.
ТЛ: В моем детстве дети узнавали о сексе от знакомых, в школе. Их тянуло к неизведанному, это неизбежно. Поэтому, чтобы исключить нездоровый интерес, надо самим все рассказывать, не делать из этого тайны. Это касается не только секса, но и всего остального — сигарет, выпивки. Дочка моя не курит, но, когда она училась в школе, я видела, что у нее есть к этому интерес, и сказала ей: «Ну давай, кури при мне».
АД: Как сейчас помню: нам было 15 лет, мы идем с подругой Викой, гуляем с собакой, и она говорит: «У тебя такая мама хорошая, давай ей расскажем, что мы курим, выпиваем, она не будет ругать?» Я говорю: «Давай». Пришли ко мне домой, и Вика говорит: «Тетя Таня, а вы знаете, а мы курим?» И хотя я увидела, что мама немного расстроилась, она позволила мне иногда покурить на балконе, понимая, что иначе мы будем курить на улице.

ДО: Татьяна, а вас родители воспитывали по-другому?
ТЛ: Главное, что я вынесла из своего детства, — что мужу с женой нельзя жить вместе ради ребенка, если они не любят друг друга. Мои родители жили друг с другом, чтобы у девочки были рядом папа и мама. Но папа и мама и так есть, независимо от того, рядом они или нет, но если они при этом не любят друг друга, то ребенок все это чувствует, все понимает. Кроме того, я всегда общалась с Агнией и с Домиником, младшим сыном, на равных. Я уверена, что с детьми нельзя сюсюкать, надо быть с ними очень откровенным. Нельзя навязывать свое мнение. Да, я его всегда высказываю, откровенно говорю, если мне что-то не нравится, но не настаиваю, чтобы ребенок поступил так, как я считаю правильным.

ДО: Многие родители-актеры говорят, что они против того, чтобы их дети становились артистами...
ТЛ: Насчет сына — да, мне бы хотелось, чтобы он занимался чем-то другим. Но особо я не переживаю: он с детства не любит выступать, петь. Ему нравится рисовать. А Агнии это всегда нравилось. Она всегда была творческой натурой. Сутки напролет проводила со мной на репетициях, съемках, рано начала сниматься. Когда она снялась у Мирзоева в 15 лет в «Знаках любви», то пришла домой и сказала: «Я хочу быть актрисой».

ДО: Агния, вы учились во ВГИКе, но ушли, не закончив. Почему?
АД: Я снималась в процессе учебы, это не приветствовалось. Там была не очень дружелюбная обстановка. Могли посадить человека посреди аудитории и сказать — вот как он плохо поступает, смотрите все... Когда я почувствовала, что мне надо уйти, я ушла. Я живу по интуиции: если мне захотелось так сделать, значит, так и надо. Я обязательно буду учиться дальше, я и учусь.

ДО: Татьяна, а вы как к этому отнеслись?
ТЛ: Я видела, какая Агния приходила изможденная, у нее рвались связки, потому что их там сразу сажали на шпагат, ей было больно. Я знаю, что, когда Агнию заставляют что-то делать, ее это только отталкивает, она так не может учиться. Потом у Агнии уже начались картины, ей завидовали — что у нее все «на мази». Ей говорили, что она не хочет работать, что нельзя сниматься и учиться и так далее...

ДО: Вам понравилось, как Агния сыграла в «Жаре»?
ТЛ: Я не видела ее в работе, хотя снималась в «Жаре» тоже, но мне понравилось, как она сыграла свою роль.
АД: Я там на себя совсем не похожа, но я вообще плохо помню сами съемки, потому что была тогда сильно влюблена. А режиссер не давал мне возможность быть собой, он говорил: «Встань туда, посмотри туда», — то есть он лепил из меня человека, который ему был нужен. А ему нужна была такая милая девушка, он таких любит... Но в принципе я очень рада, что «Жара» была моим стартовым проектом, он «выстрелил».

ДО: А что было дальше с вашей влюбленностью?
АД: Она... трансформировалась в дружбу.

ДО: Татьяна, на какой возраст вы себя ощущаете?
ТЛ: У меня нет ощущения определенного возраста. Мне сорок четыре года, и я никогда не скрываю свой возраст и не считаю, что женщина обязательно должна это делать. Я смотрю на Мадонну — ей 51 год, она абсолютно уверенная в себе женщина, у нее счастливое лицо. Есть множество актрис, которые прекрасно выглядят в своем возрасте — Мерил Стрип, например. Мне всегда очень жалко женщин, которые делают бесконечное количество пластических операций, одеваются, чтобы выглядеть моложе... Я думаю, что они слабы — не могут достойно встретить свой возраст и использовать те возможности, которые он дает. Даже в глубокой старости есть свой кайф. Я не стараюсь казаться моложе или, наоборот, держать себя соответственно возрасту, никогда не считала, что что-то для меня несолидно.

ДО: Агния, а вы на сколько лет себя ощущаете?
АД: Немного старше своих лет — потому что я общаюсь в основном с людьми тридцати лет и старше. Среди моих ровесников, тех, кому 22−23 года, мало людей, с которыми мне есть о чем поговорить. Я не хочу сказать, что надо только сидеть и читать, но должна быть какая-то разносторонность, что ли. А многие двадцатилетние сегодня могут говорить только о шопинге и клубах. Зато они знают об этом все.

ДО: Татьяна, как вам ваш нынешний возраст?
ТЛ: У меня сейчас самое комфортное время: пришли успокоенность и уверенность в себе. Сейчас я абсолютно точно знаю, с кем и как мне следует общаться, ушло какое-то напряжение, пришла гармония. Дети растут, одна уже даже выросла, работа есть, я занимаюсь любимым делом, меня уважают...

ДО: С возрастом вы стали ухаживать за собой иначе?
ТЛ: Я считаю, что с 25 лет надо обязательно следить за своей кожей. Любая женщина должна понимать, когда она красива, что ей идет, что она должна выпить или съесть сегодня, чтобы хорошо выглядеть завтра. Но самое главное то, что у тебя внутри. Если ты не депрессивный человек, четко знаешь, что хочешь, ощущаешь внутреннюю гармонию, то выглядеть будешь хорошо.

ДО: Агния, мама вас учила каким-то секретам ухода за собой?
АД: Разве меня научишь! Когда нужно было учиться, я ходила с «гулькой» на голове... Да нет, особо не учила ... Я смотрела на нее и училась. В какой-то момент сама начинаешь понимать — зачем краситься, как краситься, что мне идет.

ДО: Про женщин говорят: «Все мы любим своих мам, но никто из нас не хочет быть на нее похожей». Это применимо к вам?
АД: Да что вы! Я очень хочу быть на нее похожей, хочу быть ей! Я и похожа — жестами, юмором, каким-то движением мысли, что ли. А вот, например, спокойствие во мне — папино. Вообще я эмоциональна, но не люблю просто так распыляться и быть активной.
ТЛ: Агния очень категорична и самостоятельна. Если ее что-то не устраивает, она сразу взрывается, но я не считаю, что это плохо: это ее темперамент, она не размазня. Когда мы ссоримся, это взрыв, окружающие в ужасе, думают: все, это навсегда. А через пять минут мы миримся, обнимаемся: «Мамочка, я тебя люблю» — «Доченька, я тебя люблю».

ДО: Многие мамы тяжело переносят период, когда дети взрослеют и отделяются от них. Татьяна, как вы это восприняли?
ТЛ: Агния от меня не отделялась, осталась духовная пуповина: где бы и с кем бы она ни жила, мы всегда вместе. Я рада тому, что моя дочь с юмором. Считаю, человек без него — ничто. Тот, кто умеет смеяться, иначе относится даже к сложным вещам, ему легче живется.