«В момент аварии я была абсолютно спокойна. Только успела закрыть руками живот...»

В нашем дворе он всегда был заводилой, пользовался у ребят огромным авторитетом, его звали на все дни рождения, он первым из мальчишек стал кататься на мопеде. А еще Сережа был от рождения глухонемой. Но я очень долго вообще не знала, что он — другой. Мы свободно общались на языке жестов, хотя никто меня ему не учил. Наверно, оттуда, из детства, и осталось знание, что инвалиды на самом деле ничем не отличаются от здоровых людей.

В моей жизни поначалу все шло просто лучезарно. Учеба, интересная работа. Любовь. Мой Леша сделал мне незабываемое предложение руки и сердца. Сначала приехала карета, дверь передо мной растворил паж. Меня довезли до главной площади города, там надели корону, а дальше навстречу выехал настоящий рыцарь на белом коне. Это был мой любимый. До этого он никогда не ездил на лошади...

Конечно, мы поженились. Перебрались из Владивостока в Москву. Я работала в крупном издательском доме. Закончила Президентскую программу подготовки управленческих кадров в РЭУ им. Г. В. Плеханова. Собиралась на стажировку за границу. Ждала ребенка. Наступил отпуск, мы поехали во Владивосток. Возвращались большой компанией с пляжа, и водитель не справился с управлением. Сейчас я вспоминаю: в момент аварии я была абсолютно спокойна. Успела закрыть руками живот, но сразу поняла: у меня сломан позвоночник. Потом боль, операции. А вот депрессии не было. Хотя врачи меня отговаривали, я настояла, что сохраню беременность. И все свои душевные силы направила на то, чтобы у меня родился здоровый ребенок. Так и случилось. Сейчас моя Тая пошла в первый класс, она красавица и умница. Учится в школе Казарновского, играет на скрипке, занимается спортом. А я пока так и не встала с инвалидной коляски.

Сначала я была уверена: начну ходить через месяц. Через три. Через год. Как сумасшедшая занималась реабилитацией. У меня вообще не тот характер, чтобы просто лежать и предаваться тоске. Я постоянно что-то изобретала, придумывала. Сначала поднимаюсь, с огромным трудом, на четвереньки. Потом решаю: нет, это неинтересно. Начинаю в уме разрабатывать конструкцию: как, с помощью подушек, сделать так, будто я стою. Ну, почти стою. К вечеру готова подробная инструкция. Муж приходит с работы, я сразу его озадачиваю, и он выстраивает мне «гнездо». Когда у тебя есть желание узнавать что-то новое, что-то делать — ты всегда жив. Меня очень сильно бесило, что я завишу от мужа. Я составила целый список вещей, в которых мне требовалась помощь Леши. Помимо позвоночника у меня была сильно повреждена рука, мужу поначалу приходилось меня поить, кормить. Водить в туалет, мыть. Но я хотела — смертельно хотела! — все это делать сама. Искала информацию повсюду. Встречаю в реабилитационном центре тетушку, которая уже пятнадцать лет в коляске, спрашиваю: «Как вы ходите в душ?» Она подробно объясняет, я запоминаю. Дома говорю мужу: «Теперь я буду мыться сама». Он запрещает категорически. Уходит на работу. Но я все равно иду в душ. Подтягиваюсь на руках, едва не падаю, но преодолеваю все трудности. Вечером хвастаюсь: «Я сегодня помылась». — «А если бы ты упала?» — возмущается муж.

Что ж. Я знаю таких инвалидов, кто боится упасть — и поэтому годами не выходит из квартиры. Этот вариант точно не для меня. Если ты в коляске и у тебя работают руки — значит, с тобой практически ничего не случилось. Подумаешь, ноги не двигаются. Главное, чтобы голова соображала.

Я считаю, над физическим состоянием есть нечто высшее. Наше настроение, наша аура важнее, чем физика. В негатив, в депрессию после травмы уходят те, кто больше любил себя, а не других. Они не могут справиться с таким испытанием. У них начинается сумасшедшая обида на тех, кто остался здоровым. И говорить с ними бесполезно. Ответ: «У тебя-то в жизни все замечательно!» Или: «У тебя муж хороший». Муж у меня, конечно, хороший. Но я очень долго работала — и продолжаю работать! — чтобы тоже оставаться хорошей для него. Ведь он женился на другой — здоровой и спортивной! — женщине. Но после аварии в моей жизни изменилось все. Как теперь одеваться? Как поддерживать спортивную форму, если я больше не могу ходить на тренировки? И вообще не могу ходить?! Как готовить — если я не могу дотянуться ни до одной полки на кухне?

Муж одобрял далеко не все мои «подвиги». Например, он был очень против того, чтобы я водила машину: «А вдруг что на дороге? Как ты будешь справляться?!» В итоге я втайне от него обо всем договорилась, нашла себе ручное управление, мне его установили, пока мужа дома не было. А Лешу поставила перед фактом. И теперь сама себе хозяйка — могу ехать куда хочу.

В конце 2012 года я отправилась в Рим на конкурс красоты. Муж и об этом не знал, был в командировке. Утром мне звонит, спрашивает: «Чего у тебя голос сонный?» — «Да я в Риме, тут время на два часа раньше». Он в шоке: «Что ты делаешь в Риме?» Я отвечаю: «Ну так, поехала по делам». Мне просто неудобно было говорить, что я — взрослая тетя, почти тридцать лет! — поехала с кем-то соревноваться. Думаю: «Все будет шито-крыто, никто ничего не узнает». Modelle&Rotelle — это международный конкурс высокой подиумной моды и конкурс красоты для девушек на колясках. Его придумал и организовал Фабрицио Борточиони, директор Vertical AlaRoma. Он сам колясочник, поэтому прекрасно понимает, как важно девушке в таком положении чувствовать себя красивой.

По пути в Италию, в самолете, я встретила — случайно! — свою подругу. Она летела в Рим отдыхать, и мы договорились обязательно вместе погулять по Вечному городу. Мне не терпелось с ней пообщаться, поэтому думала я не о победе, а только о том, чтобы все эти утомительные примерки, репетиции, прогоны поскорее закончились.

В конкурсе участвовали представительницы двадцати пяти стран (25 здоровых девушек и 25 на колясках). Мою напарницу звали Элеонорой. Ей, в отличие от меня, очень хотелось выиграть, она первой бежала смотреть, когда вывешивали результаты: кто прошел в четвертьфинал, полуфинал, финал... А мне куда больше нравилось наблюдать за организацией конкурса. Интересно ведь, как все устроено, как процесс организован технически. В момент, когда объявляли победительницу, я с кем-то переписывалась по скайпу. Эмоций — что стала королевой! — не было никаких. Фабрицио, устроитель конкурса, меня упрекнул: «По-моему, ты даже не понимаешь, что происходит». — «А что такого?» — «Завтра ты будешь на обложках всех европейских изданий».И действительно, на следующее утро я вышла в лобби, а там уже стояла пресса. И на первой странице каждого издания — включая знаменитый «Vanity Fair» — была я. А мужу я все равно ничего не сказала — он позвонил сам. Строго спрашивает: «Что это за шумиха в Интернете? Какой-то конкурс красоты, корона...»

Мне, действительно, вручили корону. Я домой ее в целлофановом пакете привезла, потому что она не влезала в чемодан. Звоню в квартиру, открывает мама. Пакет случайно о дверь стукнулся, звякнул. Мама спрашивает: «Что там такое?» — «Корона». — «Какая корона?» — «Получила. На конкурсе красоты в Риме». Мама давай плакать. ...Но не буду лукавить: польза от моей победы, конечно, есть. Например, меня решил мэр поздравить. Приехать прямо домой. А у нас во дворе — разруха! Так к его визиту свежий асфальт положили, детскую площадку в порядок привели, клумбу красивую высадили. И даже фасад соседнего дома, на котором уже год без движения висели строительные люльки, буквально за неделю отремонтировали. Соседи до сих пор благодарят. Для социальных проектов, в которых я активно участвую, мой титул — тоже огромная польза. Не каждый ведь посмеет отказать королеве. При моем активном участии в России проводятся конкурсы красоты для девушек-инвалидов, в Москве построили пляж для колясочников. А корону я подарила реабилитационному центру «Преодоление», который спонсировал мою поездку. Там огромное количество свеженьких инвалидов, и я решила: пусть она их вдохновляет. Меня часто спрашивают, как мне удается всегда быть веселой, красивой, счастливой. И я отвечаю: все, что я делаю, я делаю ради любви. Но полюбить нужно, прежде всего, саму себя. Когда со мной рядом муж, я в сотни раз счастливее. Но мои горящие глаза, мой задор не зависят от того, есть Леша рядом или нет.

Я всем (в том числе и себе!) говорила, что изнуряю себя реабилитацией — ради мужа. Но реально я делала это, чтобы самой себе не было стыдно, что я хуже кого-то. Теперь я полностью независима. По городу передвигаюсь за рулем и в электрической коляске, которую мне подарили в компании, где я работала до аварии. Сама хожу по магазинам, в кинотеатры, встречаюсь с друзьями.

В августе у нас родилась вторая дочь, и муж говорит, что он даже не заметил моей беременности! Я ничем его не грузила, сама добиралась в женскую консультацию, ко всем врачам. И даже в роддом хотела ехать самостоятельно. Моя Алекса вообще сначала голос не подавала. У всех, кто со мной родил в один день, дети так кричали. А мой ребенок только спит и ест. Покряхтит — сходит в туалет. Покряхтит — срыгнет. Я очень беспокоилась: вдруг с дочкой что-то не так. Но врачи «обнадежили»: «У вас все еще впереди». И не обманули: в возрасте двух недель Алекса, наконец, впервые заплакала. Сейчас иногда капризничает, но не слишком самозабвенно. Покричала для порядка — и ладно, опять спокойно лежит, все кругом рассматривает. Мне часто снятся сны, в которых я танцую, бегаю. Иду с кем-то, держась за руку. И я надеюсь, что когда-нибудь встану из коляски. Многие инвалиды каждое утро первым делом лезут в Интернет: смотреть, не появились ли новые методы лечения. Этого я не делаю. Поставят меня на ноги — будет классно. Нет — ну и ладно. Главное, чтобы хуже не было.

...Сегодня собирала старшую дочку в школу. Даю ей с собой детское пюре, а она отказывается. Говорит: «Если я его возьму, со мной никто дружить не будет. Станут думать, что я маленькая». А я ей в ответ: «Я ем детское пюре, и со мной все дружат». Объяснила ей, что людям все равно, что ты ешь, как ты одеваешься, на чем ездишь. И не важно, можешь ты ходить или нет. Лично у меня сейчас друзей даже больше, чем до аварии.