«Когда предают, ты как воздушный шарик, который проткнули». Прощать ли измену?

Я молчу. Иногда молчать — это более эффективная поддержка, чем говорить.

Измена — она в голове. Это проникновение мыслей о другой женщине в его голову, а не проникновение его гениталий в её голову. Если глядя на кофточку секретарши, он думает, как бы её расстегнуть и бултыхнуться в заманчивые выпуклости, а не «моей жене тоже пойдет этот цвет», считайте, измена уже состоялась.

Но Лена не хочет этого слышать. Она считает, что не случайно успела в последний момент все предотвратить, потому что теперь точка не возвращения не пройдена, и можно все простить, или даже просто сделать вид, будто ничего не было.

Я молчу.

— Ненавижу, когда ты молчишь, Савельева, — говорит Лена. — Я не знаю, что сказать. — Ненавижу, когда ты врёшь. Ты всегда знаешь, что сказать. — Лен, у меня есть мнение, конечно, по этому вопросу. Но оно моё, оно очень субъективно. — Я знаю твое мнение. Уважай себя, люби себя, вот это всё, да? Нельзя прощать измены, да? — спрашивает она виноватым голосом. Совершенно очевидно, что она готова простить. — Кто сказал, что нельзя? — Ты. — Я молчала. — Вот именно. Ты очень громко молчишь о том, о чем все говорят. — Все очень категоричны. Нигде не написано, можно или нельзя. Есть только хочешь или не хочешь. — Я хочу простить. — Значит, прости. — Ты меня осуждаешь? — Я? Тебя? Боже упаси. — Но ты бы не простила.

— Лен, я понятия не имею, простила бы я или нет. Это зависит от миллиона обстоятельств. Я просто не была в этом никогда, и не знаю, как себя чувствуешь, когда...

— Когда тебя предали? — Когда тот, кого ты любишь, совершил ошибку, и тебе больно. — Классная формулировка. Деликатная. Так вот, когда тебя предали, Оля, ты себя чувствуешь, как будто ты воздушный шарик, который проткнули. И из него выходит воздух. И заткнуть дырку может только он. — Какая феерическая пошлость.

Лена смеется чужим каким-то смехом, от которого становится жутковато.

— Я вот уже три дня живу у мамы. И вспоминаю о нем только самое хорошее. Мне вообще кажется, что он идеальный. И я ему что-то недодала. — Ты сейчас договоришься до того, что извинишься перед ним за его измену, Лен. — Мне кажется, я тряпка. — Ты не тряпка. Но на самом деле, это и правда самое сложное в измене. Простить-то ладно, это ррраз — и простил, а вот не потерять себя, смирившись с тем, что ты не одна у него, и не расплескать уважение к самой себе — вот это сложно. — Оль, а вдруг он и правда ошибся. Ну просто... Она же тоже... Соблазняла. Чулки, каблуки. А он же живой, нормальный мужик.

— Лен, давай только оправданий ему искать не будем. Он и правда живой, и мог совершить ошибку. Но теперь он должен ее исправить. Не надо делать это за него. Есть такое слово — ответственность.

— Знаешь, о чем я думаю? — О чём? — О том, что пока я тут ломаюсь, он возьмет и позвонит ей. И она ломаться не будет. — Ну и зачем он тебе тогда? Чтобы он выходил за хлебом, а ты прилипала к окну, как бы он там, в очереди, кого не подцепил? Лен, в измене главная потеря — это потеря доверия. Вот как теперь ему доверять? Это же такая бессознательная история, нельзя же себе приказать: все, забыли, проехали. Она же, баба эта, теперь в голове у тебя жить будет. Собирательный такой образ женщины. — Уже живет. Я все время представляю, как у них бы все было, не войди я... — К специалисту надо, Лен. Это больно очень. — Мне хочется, чтобы он плакал и клялся, что больше никогда... — А он?

— А он спрашивает, когда я приеду. Будет примиряющий секс. А завтра все как раньше. Что делать, Оль?

— Лена, милая, пожалуйста, ищи ответы внутри. Не во вне. Не у мамы, не у подруги, не у психолога. Только внутри. — Ты меня не осудишь, точно? Мне кажется, ты уважать меня не будешь...

— Чушь какая несусветная. За что это я должна тебя не уважать? За то, что ты не оправдала моих ожиданий? Я то тебе Леонардо Ди Каприо намечтала, а ты вон кобелей прощаешь? Лен, уймись. Ты никому ничего не должна, кроме себя. Себе ты должна. Быть счастливой. Вот и будь. Разберись, что именно сейчас сделает тебя счастливой, и то и делай. Прощай. Или не прощай. Кому вообще какое дело.

— Знаешь, когда мне было лет 16, и у меня случались мальчики, то вот когда они меня обижали, я плакала, а потом скучала, и решалась простить. Ну так вот, я себе обещала, что прощу, вернусь к нему, все у нас будет хорошо, он расслабится и тут я нннна — и брошу его так, как он меня. Отомщу.

— Лена, все так делали. Мы же девочки. — Но я никогда этого не делала. Я возвращалась и опять все хорошо. — А никто не делал. Мы же девочки ...

Мы смеемся. Лена собирается ехать к мужу.

— Напиши пост. Напиши эту ситуацию. Мне интересно, что твои читатели скажут. — Все разное скажут. Ты что хочешь услышать? Благословение на прощение измен? — Измены не было, — твердо говорит Лена.

А, ну да. Я молчу. Молчание знак согласия.

Источник: Ольга Савельева/Фейсбук (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)