Кайны: поэтессы, чьи стихи знал каждый араб, и которые всё равно оставались вещью

Кайна помогала своему хозяину вести активную светскую жизнь. Он собирал у себя дома маджлисы — собрания, подобные тем, что проходили в европейских салонах с участием поэтов, художников, писателей. На эти собрания не могли приходить «честные» женщины. Хотя на них не устраивали оргий, всё равно они считались непристойными. Мужчины на маджлисах пили вино и наслаждались искусством кайны, её умением превращать любой пустой разговор в остроумную и глубокомысленную дискуссию.

Когда кайна старела, как бы ни была она умна и весела, она превращалась в почти бесполезное имущество, которое годилось разве что наставлять другую кайну, помоложе. Поэтому красавицы-рабыни старались завлечь в свои сети посетителей; они спали то с одним, то с другим, порой заводя любовников надолго, порой перебирая их по одному за ночь, пока кто-то не решит забрать её не в жёны, так в наложницы.

Конечно же, за такое поведение — а ещё за то, что они представляли с открытым лицом, кайны считались бесстыжими. Никому не было дело, что лицо закрывать им запрещает закон, и что, не найди они себе мужа, то судьба их окажется очень незавидна, сколько бы подарков и хвалебных слов они ни получали в расцвете своей молодости. Многие кайны канули в вечность, не оставив после себя памяти. Но некоторые вошли в легенды благодаря своему удивительному характеру.

Единственная кайна, которая прославилась за мягкий характер и любовь к хозяину. Всё дело в том, что обычно мягкий характер у кайны вызывал у посетителей скуку и насмешку, а любовь пропадала зря, если хозяин не любил кайну хотя бы немного больше, чем дорогую и ещё не сносившуюся вещь. Сакан повезло. Несмотря на то, что она не склонна была в дискуссиях метко высмеивать гостей, она всё же нравилась своим пением и стихами, а хозяин её, мыслитель Махмуд аль-Варрак, отвечал на её любовь.

Однако аль-Варрак разорился. Желая поправить дела возлюбленного, Сакан, переступив гордость, написала письмо халифу аль-Мутасиму, одному из посетителей её маджлисов. Она предложила выкупить её — в то время, как по обычаю такое предложение мог сделать только мужчина. Халиф посмеялся над тем, как утратила гордость женщина, и разорвал письмо.

Чтобы восстановить своё имя, Сакан написала поэму-касыду, которая своей сложностью и красотой напомнила, что Сакан — одна из виднейших поэтесс своего времени. В касыде, по обычаю, поэтесса должна была в определённых строках обращаться с хвалой к халифу; Сакан прошла на грани оскорбления, восхваляя халифа отстранённо, в третьем лице. Герой касыды также был очень сомнителен: Сакан написала о казни Бабека, предводителя восстания против халифа. За обсуждением скандальной поэмы сплетники забыли о том, как халиф унизил её сочинительницу.

Но хозяин Сакан сам решил продать её, чтобы не видеть, как она страдает от голода и нужды. Дать ей вольную, увы, означало кинуть на милость судьбы, отдать просто так, как ношеную вещь — унизить. Когда покупатель пришёл и выложил перед аль-Варраком деньги, Сакан поклялась, что согласна терпеть любые лишения, лишь бы оставаться со своим любимым. Речь её была так горяча, что покупатель без лишних слов поднялся и ушёл, оставив деньги перед аль-Варраком. В тот же день Махмуд дал Сакан свободу и женился на ней.

Ариб, дочь визиря и его рабыни, которую высокопоставленный отец бестрепетно продал в рабыни чужим людям, славилась своей гордостью, непокорностью и острым умом. Многие находили объяснение в том, что её наставницей была рабыня из христиан. Ариб не только замечательно сочиняла и исполняла песни, но и почти любого могла заткнуть за пояс, сев играть в нарды. Кроме того, она свободно ездила верхом, вела беседы любой сложности и, в отличие от многих других кайн, любила писать поэмы (они считались обычно слишком трудными в создании для рабынь).

В молодости она полюбила араба с голубыми глазами (которые считались очень опасными и тем самым, быть может, её привлекли) и сбежала с ним. Горю хозяина не было края, а его сын сочинил поэму, восславляющую побег и любовь, которая к нему привела. Но любовь оказалась так себе, а других достоинств, кроме голубых глаз, у возлюбленного не нашлось, так что Ариб бестрепетно его бросила. Её изловили и вернули хозяину; она встретилась с ним, как ни в чём не бывало.

Имя Ариб гремело, а сама она долго считалась красавицей. Её пытался купить халиф аль-Амин, но был убит. Следующий халиф, аль-Мамун, выкупил её за хорошую сумму, а сменивший её вскоре халиф аль-Мутасим — тот самый, что жестоко оскорбил Сакан — выкупил её в числе прочего наследства за сумму ещё большую и немедленно освободил.

Для арабского мира, где каждая рабыня мечтала однажды получить право закрывать лицо, это было беспрецендентно. Зарабатывала она заказами на песни, а на маджлисах активно вела политические разговоры; считается, что к ней прислушивались высокопоставленные гости. Любовниками Ариб были семеро халифов, но счастливейшим днём своей жизни она назвала — это было смело — не день встречи с кем-нибудь из них, а дату знакомства с поэтессой и певицей Улайей. Прожила Ариб безбедно и беспутно девяносто шесть лет.

История Фариды очень коротка. Красавица, которую звали лучшей певицей своего времени, стала любимицей халифа аль-Васика: он её выкупил. Во время одной из встреч халиф ударил поющую Фариду ногой в грудь, так, что у неё пресеклось дыхание, а инструмент в руках сломался.

Сцена эта, видимо, страшно поразила Фариду. После смерти аль-Васика она вырвала струны со своего инструмента и заявила, что больше никогда и никому в жизни петь не будет. Новый хозяин забил её насмерть плетьми, добиваясь отказа от этих слов.

Самая злоязыкая кайна — вот как вошла Инан в историю. Она считается самой знаменитой из поэтесс своего сословия. Наполовину испанка, Инан была так же горда, как Ариб. Маджлисы с ней имели свою перчинку: на чужие стихи Инан произносила едкие поэтические комментарии. Самой знаменитой её перепалкой была долгая переписка с поэтом Абу Нувасом: они так утончённо оскорбляли друг друга, что их реплики горячо обсуждали.

Инан славилась тем, что перебирала мужчин часто. Каждый раз, не дождавшись от очередного любовника предложения выкупить, она писала эпиграммы, высмеивавшие его поведение в постели. Несмотря на ядовитость эпиграмм и того, что они мгновенно становились известны, поток желающих переспать с Инан не иссякал. Самые большие надежды Инан возлагала на халифа Харуна ар-Рашида — мы знаем его по арабским сказкам. Он постоянно посещал маджлисы с Инан и подумывал о выкупе. Но цена, которую назначил хозяин, халифа не устроила.

Хозяина своего Инан ненавидела. Он отвечал ей неприязнью и мог приказать высечь, как обычную рабыню. После смерти хозяина Инан выставили на торги. Ар-Рашид, получивший Инан в счёт уплаты долга её умершего хозяина, демонстративно отправил её на невольничий рынок, но... в последний момент выкупил сам за баснословную цену. Довольный тем, как преподал своенравной женщине урок, ар-Рашид сделал Инан своей наложницей.