Что сказать маме, потерявшей ребенка в родах?

Многие осведомлены о существовании Дня матери в России. А вы знаете, когда именно он отмечается? Моя мама, например, не знает, что это последнее воскресенье ноября, и часто уточняет у меня. Я не против. Праздник довольно молодой, и мне он очень нравится, потому что он напоминает нам — ленивым и часто неблагодарным — детям сказать нашим мамам самое важное, признаться им в любви. Не в рамках Дня 8 марта, когда поздравляют вообще всех женщин, а в отдельный, персональный день.

Но есть мамы, которых некому поздравить. Это мамы «ребенка, которого нет», мамы, потерявшие малыша на любом сроке беременности, в процессе родов или вскоре после. Малыш, которого потеряла женщина, мог быть размером с кунжутное семечко, но для нее он такой же ребенок, как и здоровый новорожденный.

«Я правда стала мамой?» — очень частый вопрос, которым задаются женщины, чей ребенок родился мертвым. Особенно, если это был первенец. Я знаю это по себе.

Возможно, я никогда не стала бы думать и говорить о смерти так, если бы сама не потеряла дочь. Она была здоровой и доношенной, но родилась мёртвой. Я родила смерть в полной тишине. И мне было очень горько, что поначалу никто не думал обо мне как о маме. Я выходила из роддома из того же красиво украшенного выхода, что и остальные, только я выходила с пустыми руками, а других женщин поздравляли с новорожденным, фотографировали, дарили цветы. А я в тот момент думала: «Да, у меня нет ребенка на руках, я не могу его вам показать, но это не значит, что я не стала Мамой!»

Признание — это то, чего часто не хватает нам, «мамам ангелов». В глазах общества такие женщины (особенно те, у которых нет других детей) и не мамы в общепринятом понимании. В нашей стране тема перинатальной смерти всегда была закрытой, запретной: «Это всего лишь плод»; «Нужно поскорее забыть»; «Выброси эти фотографии, вещи»; «Что ты так убиваешься! Молодая — троих еще родишь»; «Вот родишь другого ребёнка — и всё забудешь». Такие слова режут по обнаженному материнскому сердцу.

Я знаю, что это трудно понять. Но попробуйте. Сделайте глубокий вдох. Прямо сейчас, наберите столько воздуха в легкие, сколько сможете. Вдохнули? Теперь задержите дыхание. Не выдыхайте так долго, как только можете — пока не закружится голова, пока выдох не станет вашим единственным желанием, вашим единственным спасением...

Теперь вы приблизительно понимаете, как чувствует себя родитель, переживающий смерть ребенка в нашей стране. Это горе всегда приходит неожиданно, как гром среди ясного неба: «Сердцебиение плода отсутствует»; «У вас самопроизвольный выкидыш» или «Ребенок мертв. Такое бывает...». Вдох. А дальше, как часто рассказывают мамы, потерявшие малыша, «всё как в тумане» или «как в фильме, будто не со мной»: роды или операция, возвращение домой с пустыми руками, похороны, тишина... Ей бы выдохнуть, выплакать горе, выговориться...

Но ей внушают, что ничего не было, что надо поскорее забыть, жить дальше, думать о будущих или существующих детях, а об этом ребенке — не вспоминать. И она так и живет — месяцами, годами, десятилетиями на задержке дыхания. А многие, столкнувшись со смертью своего ребенка, узнают, например, что их мама, бабушка, тетя прошли через такое же горе. Некоторые открывают, что у них был брат или сестра-близнец, которые не выжили. А мамы молчали: «Стыдно говорить об этом!». Масштаб поражает, когда начинаешь погружаться в эту тему.

Никто не знает точно, сколько их на самом деле — мам, которые потеряли беременность, ребенка во время или вскоре после родов; а также — сколько женщин прервали беременность «по медицинским показаниям». В России нет официальной статистики. Эти женщины — мамы невидимого ребенка, живущие на вдохе. Их боль — невидима.

Этим мамам очень помогло бы признание. Например, такое, которое можно выразить, поздравив их с днем матери 12 ноября — в этом году это на две недели раньше официального. И пусть пока неофициально, но это будет только их день. День матери, потерявшей ребенка. Не важно, слышали они только сердцебиение своего ребенка на УЗИ, или успели подержать его на руках. Не важно, случилось это вчера или 20 лет назад; не важно, родились у них после этого дети или нет — они никогда не забудут этого ребенка и этого горя.

Дайте им знать, что вы тоже помните их малыша, что вы видите их боль и их любовь. Безусловную любовь к своему ребенку. Любовь, которая сильнее смерти.

Ксения Турова, мама Евы

У скорби должен быть голос.

Об этом дне, как правило, не кричит большинство средств массовой информации. Но, увы, огромен круг людей, для которых он становится едва ли не единственным поводом в году открыто прожить свое горе и рассказать о нем миру. День матери, потерявшей ребенка...

Я стала частью этой истории накануне праздника всех влюбленных. Приподнятое настроение, снег валит хлопьями — и планы. Много планов. В первую очередь, конечно, о том, как скоро в нашем маленьком тихом мирке появится такое громкое счастье. Мы присматриваем коляски, умиляемся крохотным шапочкам. А потом... потом глядим прямо в бездну.

14 февраля я проснулась в пустой холодной палате. Ноги уже могли ходить, но идти было некуда. И незачем. Мои руки бесполезно висели, ведь им некого было носить. Я знала, что никогда не услышу и не увижу того человечка, которого 8 месяцев носила под сердцем. Что мама спешно собирает по квартире пледики и пеленки. Дочь умерла внутриутробно и родилась под чутким контролем докторов накануне ночью. Все кончилось. И ту пустоту никогда и ничем не заполнить — теперь она принадлежит лишь ей, крошечной моей неслучившейся «победе» — Виктории...

Через некоторое время с экранов полились сладкие песни: «мама — главное слово...» С 8 марта, мамочки! А я рыдала в подушку — в эти светлые дни, пожалуй, не стоило выпускать в мир демонов скорби, методично пожиравших и душу, и тело. Да и вообще не стоило. У всех своя жизнь: кто захочет понять что такое потеря малыша? Я молчала. В моем окружении таких историй не было — а значит, в лучшем случае, мне осторожно сочувствовали, а в худшем — залихватски предлагали «родить еще».

Но накануне распиаренного Дня матери, я узнала о том, что у меня теперь тоже есть День. Тот самый, который дает шанс скорбящим мамам (и папам, на самом деле, тоже) откровенно говорить о пережитом. Я увидела в соцсетях и СМИ, как огромен наш круг. Как похоже наше горе. И с каким уважением те, кого оно миновало, прислушиваются к нашим словам, понимая — это не просто набор диагнозов: «выкидыш», «мертворождение» и так далее. Это громадное созвездие несостоявшихся жизней, неначавшихся судеб, неслучившихся счастий. И пусть в этот день никогда не рассказанные истории обретают голос, и те, кому уже никогда не стать «нашим продолжением» станут реальными и значимыми не только для нас. А мы все равно навсегда их мамы. Мы их помним. И любим. И скорбим...

Ольга Бусинка, мама Виктории

Ежегодная рекламная кампания не позволяет нам забыть о грядущем дне матери; по любому ТВ каналу и на уличных рекламных щитах нам напоминают о том, что нужно поздравить своих матерей. Это часто ранит тех родителей, чьи дети умерли. Чтобы поддержать их, 12 ноября 2017 года пройдет первый в России «День матери, потерявшей ребенка». Благотворительный фонд «Свет в руках» вводит этот день для любого родителя, потерявшего ребенка, и особенно для матерей, которые пережили выкидыш, мертворождение на любом сроке, или чей малыш погиб вскоре после родов. Это день необходим для того, чтобы такие мамы смогли поделиться своими чувствами с окружающими. А также, чтобы напомнить всем остальным, что пусть такие мамы и не могут обнять своих детей, они навсегда никогда не перестанут любить их.