Красиво, страшно, вдохновляюще: почему всех так захватил мультфильм «Поток»

Да, как говорится, «во-первых – это красиво». Хотя на самом деле фильм красив в каждом кадре. Ощущение, когда ты весь и полностью превращаешься в зрение и боишься пропустить хоть точку на экране, — сильное и острое. Утренний сонный луг, лес, мирный ручеек или разбушевавшаяся стихия – все хочется впитывать глазами.

Одно из ключевых слов – атмосферность. Залитые солнцем деревья, беззаботно стрекочущие насекомые – что-то родом из далекого детства, когда все кажется теплой сказкой, нежный сон, который не хочется прерывать. Как и «положено» во сне, есть странные детали: вычурные скульптуры в виде кошек у прогретого солнцем дома, лодка в ветвях деревьев.

В один момент идиллия сменяется бедой: ручеек превращается сначала в бурную реку, потом – в широкий, губящий все на своем пути поток, и вот уже понятно, что на земле начался настоящий потоп. На смену солнечным краскам приходят мрачно-тревожные тона... но ненадолго. Краски вернутся. Чтобы подчеркнуть безысходность и ужас того, что случилось, невозвратность прежнего счастья. Вначале для зрителя это сродни чувству человека, которого сразило горе – а перед его глазами по-прежнему цветут цветы, щебечут птицы и идут, довольные и спокойные, другие люди. Но затем ты начинаешь понимать и другой смысл присутствия тех же красок: они просто есть. Прекрасное остается.

Одновременно со страшным, потому что они тоже часть жизни. Приходит на ум понятие «изменчивого мира» из японской эстетики, дословно – «плавучего», «плавающего», floating world: он хрупок, нестабилен, но поэтому и особенно ценны любые его прекрасные проявления. Цвет в фильме не служебен, он скорее герой-рассказчик. Безмолвный? Но весь фильм и так безмолвен в смысле речи. Действующие лица – животные, которые ведут себя в основном не «очеловеченно», а именно как животные. Они издают звуки, но не говорят.

Еще один рассказчик – музыка. «Flow», поток – это не только разрушительная сила изображенного мира, это еще и принцип построения фильма. События в нем непрерывны и быстро сменяют друг друга, текут и переходят друг в друга цвета и тени, и музыка – тоже поток, органическое единое целое с временем.

Спасаясь от потопа, герои пытаются за что-то ухватиться, найти опору. Огромная статуя кошки, с которой виден весь мир, кажется символом стабильности, пока от нее не остаются одни торчащие над водой каменные уши, на которые ее прототип, маленький черный котик, тщетно пытается взобраться. Лодки, судна и даже доски, на которые разлетаются эти судна, теперь представляют собой максимум защищенности и стабильности в этом мире. До первой волны. Или до появления из глубин нового моря невиданного гигантского зверя, зверя-судьбы, который может причинить разрушения, не заметив этого, а может подплыть и зачем-то спасти погибающего.

А что же люди? Люди, похоже, покинули планету. Куда они отбыли и когда – не сообщается. Где-то они были совсем недавно: котик видит рисунок, изображение самого себя, эскиз новой скульптуры, и кисти с красками, а его собрат по несчастью, беспокойный лемур, собирает в корзинку людские вещи. Где-то о человеке уже напоминают только древние руины, в очертаниях которых угадываются то Венеция (город выморочный, город-пророчество, в этом фильме особенно актуальное), то Тибет. Несколько персонажей – это домашние собаки. Они не успели одичать, еще помнят, как играть и радоваться, хотя уже и сбиваются в первую агрессивную стаю.

Спокойная капибара, «фаталистка» птица-секретарь, пес и даже тревожный лемур храбро бросаются на выручку будущим друзьям, рискуя собой. Крохотный котик преодолевает страх перед унесшей его стремниной и добывает рыбу для себя и собратий по несчастью, и это его победа — победа живого существа над стихией. Преодоление страха и ценность жизни – важнейшая тема фильма. В одном из эпизодов зверушки направляют лодку туда, где терпят бедствие их обидчики-собаки. После небольшого немого спора – но направляют. Это не диснеевский мультфильм, где собаки тут же бы исправились: нет, агрессоры остаются собой, съедают пищу, добытую котиком, и разоряют коллекцию вещей – последнюю надежду на хорошее маленького лемура.

Друзья становятся родными, а вот родные не всегда остаются друзьями. Стая птиц-секретарей бросается на котика, а когда их собрат пытается его защитить – ломают ему крыло и покидают его. Изгой воспринимает это стоически – но все больше начинает смотреть в небо, а не на друзей, которые крепко стоят на... нет, пока еще не на земле, но живут каждым моментом и интересами друг друга. Как только крыло немного приходит в норму – птица улетает вдаль. Котик бросается на выручку и попадает в таинственный портал. Неизвестные силы забрали бы и его, и птицу, но пернатый друг взмахом крыльев отправляет котика на землю, а сам уходит ввысь. Приносит себя в жертву, не то смирившись с судьбой, не то разочаровавшись в земной нестабильности и будучи готовым узнать неведомое. И в самое ближайшее время вода начинает спадать – так же быстро, как и поднималась.

До сих пор в фильме присутствовало нечто, отчасти родственное понятию «лавкрафтовский хоррор», которое появилось, как можно понять из термина, вместе с творчеством писателя ужасов Г. Лавкрафта: там ощущение ужасного состоит в том, что некие гигантские и непостижимые силы не просто существуют во Вселенной, но им еще и нет никакого дела до существования людей, что создает ощущение ненужности, бесполезности существования человечества. В фильме «Flow» стихия Просто Есть. Поток — сознания не имеет, он приходит ниоткуда и уходит в никуда, и с этим нужно просто смириться, чтобы продолжать жить.

Вода ушла. Героям еще раз придется спасти друг другу жизнь, и вот теперь, казалось бы, можно и передохнуть, пока на экране не появится слово «конец». Но снова по лесу несется стадо перепуганных оленей, как было перед началом катаклизма. И котик находит в лесу огромного морского зверя, того самого «левиафана» из их странствий. По логике вещей, тот должен погибнуть без воды. Но позже мы видим его — а может, и новое таинственное существо из глубин — резвящимся у поверхности гигантского океана. Как предсказание нового потопа, который в этом апокалиптическом мире уже стал закономерностью.

А пока огромный зверь лежит в лесу, на суше, и главный герой присутствует при его последних попытках дышать. Что делает котик? Он трется о него и мурлычет. Он дает ему то, чего не знают таинственные неземные силы, но то, что ценно на земле у живых: ласку и сострадание.

В последнем кадре звери сидят и смотрят в свое отражение в воде. Некоторые рецензенты восприняли это как знак того, что герои «сдались» судьбе. Но для меня эта сцена – о победе. Дорого давшейся, трудной, отобравшей все силы – но победе живого, теплого, чувствующего над бессмысленным и пугающим.

Стабильности в мире нет и не будет, последние иллюзии развеяны, а как договариваться с некими вроде бы мыслящими, но неведомыми силами – никто пока не придумал. Но есть дружба, есть готовность прийти на помощь. И умение наслаждаться моментом, когда нежное солнце касается зеленой, еще не успевшей высохнуть травы. В чем-то страшно, — как страшно любому мыслящему взрослому человеку каждый день. Но и красиво. Красиво, как сама жизнь.