Когда же пойдет снег?

Точней, ноября, той его части, когда деревья уже стоят голые, солнца нет, а снег, который добавил бы света и покоя, еще не выпал. Ничего мрачней природа пока не выдумала — глухие оттенки серого, коричневого, чернота разной глубины и дождь.

Золотые листья давно сгнили, а до разноцветных радостей Нового года — витрин в мишуре, фонариков и корпоративов с пьяными Дед Морозами — еще минимум месяц.

Сколько ни уговаривай себя, что уже скоро, уже вот-вот, безысходность проглядывает в каждой мелочи: в потерянных перчатках, промокших ногах и в заднем стекле автобуса, ушедшего из-под носа.

Более всего эти первые недели ноября напоминают кризис среднего возраста. Когда не только лето отшумело, но и золотые яблоки зрелости перележали и сморщились. Тебе неудобно в собственном теле, как в отсыревшем пальто, ты будто сам себе не равен, настолько не соответствуешь своим ожиданиям от «состоявшейся личности». А до старости, которая убелит сединами, принесет ровную душу и мудрость, все извинит и спишет, — до нее десятилетия, и совершенно непонятно, как продержаться.

Но зря что ли мы каждый год переживаем это сошествие в тоску — научились за жизнь справляться, у каждого из нас припасены факелы, разгоняющие темноту, или хотя бы маленькие свечки. Если не удается улететь в теплые края, чтобы пересидеть до снега, а то и до весны, приходится как-то обживать свои бездны.

Женщины покупают шелк для ласки и кашемир для нежности. Пекут шарлотку, чтобы не пропали последние яблоки и в доме пахло корицей.

Варят глинтвейн по секретным бабушкиным рецептам, которые придумывают на ходу. И носят вишневое, ярко-синее, рыжее — какое угодно, лишь бы расцвечивать сумерки.

Коты работают на пределе возможностей, мурлычут, как холодильники, пушатся, отращивают животики и валяются в разнузданных позах, гармонизируя пространство.

Мужчины по-ремарковски поднимают воротники и заводят маленькие фляжки из стали и кожи, в них плещется черный ром на черный день — чтобы вспоминать иногда море, пиратскую вольницу и четыре звезды Южного Креста, которые не видел никогда.

И постепенно корабли находят дорогу в порт по запаху шарлотки, а женщины узнают своих мужчин по опасному блеску в глазах и красной бандане.

И поздняя осень для тебя становится приключением, детективом в стиле нуар или угольным рисунком: темновато, но стильно. А зрелость — не время, когда начинаешь быстрее стареть, а будто огромный дом, обжитой, надежный, со множеством комнат и сюрпризов. Открытый для гостей, но защищенный от чужаков; натопленный, но не душный; безопасный, но не скучный, потому что в нем много памяти, секретов, любви, а также усердный кот (или собака, если хочешь).

А потом однажды проснешься утром, а за окном свет, серебро и мир изменился. Снег выпал, вот и все, мы пережили. Скоро на площади поставят елку до неба, побежишь к ней, с каждым шагом становясь все моложе, все меньше и легче, и вот ты уже маленький, а над тобой огоньки.